Памятники византийской литературы IV-IX веков

Возраст тебя усмирил, притуплено жало желанья,
Помня про жар и про страсть юных умчавшихся лет,
Должен ты был бы понять печаль и томление девы,
О, Клеобул, ты отцом нежным считался ее!
Ныне врагом перед ней стоишь оскорбленным и злобным,
Видя любовников двух, слившихся в тело одно.
О, не лишай же любовь ни часа ее, и ни права,
И не позорь этих кос ревности ярым ножом!

222

На Ариадну — трагическую актрису и кифаристку

Дева кифару взяла и коснулась с изяществом музы
Струн, и подумал я: впрямь, то — Терпсихора сама.
А на подмостках, когда лишь трагически голос понизит,
Все Мельпомены глагол слышат, оцепенев.
Если ж, как древле, свой суд на Иде Парис повторил бы,
То уступила бы лавр Пафия[264]

деве моей.Но замолчу, чтобы Вакх ничего не проведал об этом,
Не пожелал бы любви он Ариадны[265] тогда.

263

Не оплывай, мой ночник, ведь нагар предвещает беду мне[266]

, —Дождь помешает прийти снова ко мне жениху.
К Пафии — зависть твоя. Вспомни быль о Геро и Леандре[267],
О, позабыть бы конец!.. Больше не думать о том!..
Видно Гефеста[268] рабом ты становишься, но на Киприду
Гневаясь, ревность его только ты вводишь в обман.

276

Это, невеста, прими от меня покрывало. Взгляни, как
Золотом блещет оно, чудным узором своим.
Волосы им ты прикрой, иль накинь на белые плечи,
Или легко свою грудь этой накидкой обвей!
К нежному телу прильнет, и его осторожно укроет
Мягкая ткань ото всех глаз любопытных чужих.
Этот покров ты носи, как дева, но помни о браке,
Скоро уже его цвет заколосится в груди!
Думай о детях! Хочу серебром я украсить повязку,
Сетку на лоб[269]

возложить с геммой тебе дорогой!

278

Пусть же Киприда мое измучит сердце пустое,
Возненавидит меня, если впаду в этот грех!
Ведь никогда не грешил я с мальчишками и не искал их,
Не обольщала меня гнусная эта любовь!
Хватит мне женщин одних, хоть от них натерпелся немало.
Мальчиков пусть Питталак[270]

всех забирает себе.

280

Разве и ты не несешь это бремя и тягость, Филина,
Разве не знаешь тоски, долгих, бессонных ночей?
Или, Филина, ты спишь, а заботам нашим бессчетным
И огорчениям нет края, числа и конца?
Но и тебя те же ждут испытания, помни, Филина,
Трудности встретишь и ты, скорбь затуманит глаза!
Многое Пафии часто претит, в одном — ее благость,
Гордых не терпит она, любит гордыню карать.

285