Памятное лето Сережки Зотова

— «Почему, почему»! Обыкновенно почему. Там старец Никон отходные молитвы читает.

Таня никакого старца Никона не знала.

— Мне мальчика Сережу нужно повидать. Из школы я. Меня учительница послала.

— Плохой он, ваш Сережа, — чуть помолчав, ответил Силыч.

— Как плохой?

— Помирает, — пояснил Силыч.

— По-ми-ра-ет? — растерянно протянула потрясенная страшным сообщением Таня.

— Видать, и до утра не дотянет. Словом, часует. У него завелось воспаление в легких. Сгорел весь.

Таня метнулась со двора.

Домой она прибежала вся в слезах и с криком: «Сережка умирает!» бросилась к матери.

Елена Петровна только что пришла с работы и даже не успела еще как следует отогреться. Выспросив у дочери все, что нужно, она тут же стала торопливо одеваться.

— И я, мамочка, и я с тобой, — взмолилась Таня.

— Дочка, я не на прогулку иду. Сиди дома, — строго сказала Елена Петровна и поспешно ушла.

Скоро во двор Зотовых вошли три женщины. Это были Елена Петровна, Антонина Петровна Семибратова и старушка врач Вера Николаевна.

Сергей лежал с закрытыми глазами. Грудь его высоко поднималась, и всякий раз при выдохе он стонал.

Вера Николаевна торопливо сбросила пальто, погрела у печки руки и решительно двинулась к больному.

— Вы что хотите? — спросила Манефа Семеновна.

— Хочу посмотреть больного.

— Вера Николаевна — врач, — пояснила Семибратова.

— Может, уж и тревожить не надо, — несмело возразила Манефа Семеновна. — Чуть дышит.

— Вон до чего довели парнишку! Люди называется, — не выдержала Семибратова.

— Господи, да разве я ему худа хотела! — вытирая слезы, взмолилась Манефа Семеновна.

Выслушав Сергея, Вера Николаевна вздохнула.

— Ну что? — одновременно спросили Елена Петровна и Семибратова.

— Пневмония. Крупозное воспаление легких. Активный процесс. Ну почему же вы раньше меня не позвали!.. — укоризненно сказала Вера Николаевна. Манефа Семеновна промолчала. — Дадим ему сейчас сульфидин. Поставим банки…

— Плохо? — чуть слышно спросила Елена Петровна.

— Случай тяжелый.

— Но все же можно помочь? — допытывалась Елена Петровна.

Вера Николаевна ничего не ответила, в раздумье пожала плечами.

— Нужен пенициллин. Он чудеса делает при воспалении легких. Но у нас его сейчас нет.

— Пенициллин? — настороженно спросила Елена Петровна. — Подождите, подождите… Кажется, у меня есть. В ампулах, да?

— Лучше в ампулах, — сказала Вера Николаевна.

— У меня должен быть. Весной я болела, и муж в санчасти достал, а использовать не пришлось. Вот не знаю, захватила ли. Мы же так второпях собирались в дорогу… Побегу домой.

Не успели еще снять с Сергеевой спины банки, как вернулась Елена Петровна.

— Есть, — задыхаясь от быстрой ходьбы, радостно сказала она и положила перед врачом небольшую картонную коробочку. — Вы об этом говорили?

Вера Николаевна не спеша осмотрела содержимое коробочки и благодарно взглянула на Елену Петровну.

— Вот теперь повоюем со смертью! — уверенно сказала она.

Увидев в руках врача шприц с иголкой, Манефа Семеновна, державшаяся все время настороже и не знавшая, на что решиться, нервно заламывая руки, вдруг вся взъерошилась.

— Вы колоть его собираетесь?

— Придется, — решительно сказала Вера Николаевна. — Да вы не бойтесь, это совсем не больно. Словно муха кусает.

— Не дам… колоть, — упрямо и зло заявила Манефа Семеновна и стала возле Сергеевой кровати, готовая вцепиться в первого, кто осмелится подойти ближе.

Присутствующие женщины поразились — чего-чего, а такого не ожидал никто.

— Почему не дадите? — стараясь казаться спокойной, спросила врач.

— Греха не хочу брать на душу: Над ним уже отходная молитва прочитана. И не пытайтесь, не подпущу.

По воинствующей позе было видно, что шутить Манефа Семеновна не собирается.

— Давайте без глупостей, — все еще сдерживаясь, спокойно проговорила Вера Николаевна и шагнула к Сергею.

Манефа Семеновна оттолкнула ее.

— Изломаю, все изломаю, — брызгая слюной, в неистовстве шептала она. Лицо ее перекосила гневная судорога, глаза сверкали яростью.

Боясь, как бы старуха и вправду не натворила беды, врач остановилась.

Семибратова решительно отстранила Манефу Семеновну.

— Ну вот что, святой человек, — гневно прошептала она, с трудом сдерживая себя, — мальчишка умирает, некогда ерундой заниматься да рассусоливать. Не отступитесь — мы сейчас свяжем вас и в сенцы на мороз выкинем. К чертовой матери… А завтра судить будем. Но помереть мальчишке не дадим. Ну-ка, отойдите.

По решительному виду и грозному тону Семибратовой Манефа Семеновна поняла, что с ее доводами считаться никто не собирается. Она сразу вся обмякла, обернулась к иконе, перекрестилась.

— Прости им господи, не ведают, что творят, не поставь мне в вину моего прегрешения, — и отошла в сторону.

Сергею сделали укол. Вера Николаевна проводила Семибратову и Елену Петровну, а сама осталась на ночь дежурить возле больного.

На следующее утро, идя на работу, Елена Петровна забежала к Зотовым.

— Думаю, выживет, — обрадовала ее истомленная бессонной ночью Вера Николаевна.

И Сергей выжил.

«ТЫ ОБЕЩАН…»

Выздоравливал Сергей медленно: не давал покоя кашель, часто бил озноб, по вечерам поднималась температура.