Пан Володыёвский

– Счастлива вам служить, сударыни и судари! Ужасно вашему приезду рада! Хорошо, что в пути ничего не приключилось: в нашей глухомани всякого можно ждать, но как раз сегодня мы в пух и прах погромили разбойников.

Видя же, что пани Боская глядит на нее со все возрастающим изумлением, хлопнула рукой по сабельке и добавила хвастливо:

– И я участвовала в сражении! А как же! У нас так заведено! О Господи, позвольте, я вас оставлю, сударыня, переоденусь в более приличествующее моему полу платье и смою с рук кровь, а то мы только-только из ужасного боя. Хо-хо! Не будь Азба зарублен, неизвестно еще, добрались ли бы вы, милостивая государыня, благополучно до Хрептёва. Я мигом, а пока с вами муж мой останется.

С этими словами она скрылась за дверью, а маленький рыцарь, успевший тем временем поздороваться с Богушем и Нововейским, подошел к пани Боской.

– Господь мне дал такую супругу, – сказал он, – что не только дом украшает, но и на бранном поле отважным соратником умеет быть. А теперь, подчинясь ее приказанию, отдаю себя в ваше распоряжение: чем могу служить, милостивая государыня?

На что пани Боская отвечала:

– Да наградит ее Господь всяческими благами, как наградил красотою. Я – жена Антония Боского и приехала сюда не за тем, чтобы твоя милость мне услуги оказывал, а лишь просить на коленях поддержки и помощи в моей беде. Зоська! Стань и ты на колени перед этим рыцарем, ибо если не он, то и никто другой нам не поможет!

С этими словами Боская и в самом деле упала на колени; красавица Зося последовала ее примеру, и обе, заливаясь слезами, воскликнули:

– Спаси, рыцарь! Сжалься над сиротами!

Офицеры, увидев двух коленопреклоненных женщин, а более всего привлеченные красотою Зоси, всем скопом их обступили, маленький же рыцарь, страшно смешавшись, бросился поднимать Боскую и усаживать на лавку, приговаривая:

– Господь с тобою, сударыня, что ты делаешь? Это я должен из уважения к полу твоему и степенству на колени стать. Говори, милостивая государыня, чем могу тебе помочь, – видит Бог, я не замедлю все сделать!

– Сделает, сделает; и я со своей стороны приложу старанья! Заглоба sum, да будет тебе, сударыня, это известно! – воскликнул старый воин, растроганный слезами женщин.

Тогда пани Боская кивнула Зосе, а та поспешно вытащила из-за корсажа письмо и подала его маленькому рыцарю.

Тот взглянул на почерк и сказал:

– От пана гетмана!

После чего сломал печать и начал читать:

«Наилюбезнейший моему сердцу пан Володыёвский! Посылаю тебе с дороги через пана Богуша искреннюю мою симпатию, а также инструкции, с каковыми пан Богуш ознакомит тебя personaliter. Не успел я после тяжких трудов расположиться в Яворове, тотчас новая появилась забота. Камнем лежит она у меня на сердце, ибо я всю жизнь пекусь о благе своих солдат, – позабудь я о них, Господь обо мне забудет. Тому уже несколько лет, как орда пленила под Каменцем пана Боского, достойнейшего рыцаря и любимого моего сотоварища. Супругу его и дочку я приютил в Яворове, но нет в их душах покоя – одна по отцу слезы льет, другая по мужу. Я писал через Пиотровича в Крым пану Злотницкому, нашему посланнику, чтоб они там Боского повсеместно искали. Будто бы даже нашли его, но он тут же был спрятан, отчего вместе с иными пленниками выдан быть не мог и, верно, по сей день ворочает веслом на галерах. Женщины, утративши всякую надежду, совершенно отчаялись и даже просьбами донимать меня перестали, я же, найдя их по возвращении в неутешной печали, понял, что не прощу себе, ежели как-либо им помочь не попытаюсь. Ты от тех краев неподалеку стоишь и, как мне известно, многим мурзам побратим, почему я и посылаю к тебе оных женщин, а ты им окажи помощь. Пиотрович вскоре ехать собирается. Дай ему письма к твоим побратимам. Сам я ни визирю, ни хану писать не могу, поскольку оба ко мне весьма нерасположены, и притом, боюсь, напиши я им, они посчитают Боского чересчур важной птицею и неимоверный затребуют выкуп. Пиотровичу поручи безотлагательно этим делом заняться, накажи, чтобы без Боского не возвращался, и побратимов всех расшевели. Хоть они и нехристи, но клятву верности свято блюдут, а к тебе должны особое питать уважение. А в общем, поступай по своему усмотрению; съезди в Рашков, пообещай троих знатных пленников взамен – лишь бы только Боский, если еще жив, вернулся. Никто лучше тебя всех путей и подходов не знает – говорят, ты уже своих родных выкупал. Да поможет тебе Бог, а я тебя еще сильней полюблю, ибо в душе моей затянется рана. В твоих хрептёвских владениях, я слыхал, все спокойно. Так я и полагал. За Азбой только приглядывай. De publicis[89] пан Богуш тебе все расскажет. Ради Бога, следите неустанно за тем, что у валахов делается, – похоже, не миновать нам грозного нашествия. Вверяя твоим заботам и доброму сердцу пани Боскую, остаюсь и прочая, и прочая».