Panacea (СИ)

То, о чем они говорили неслышно и где-то в глубинах доступного для всех сознания, оставалось загадкой недолго: резко взметнулись выше снежные фонтаны от резаных когтистых касаний, послышалось яростное рычание и звук срывающейся плоти. Чим вступил в схватку раньше, чем Чонгук успел его отговорить, и он не вмешивался в бурю красно-белого облака ровно до тех пор, пока с места не рванул Хосок, вызываясь на помощь.

Не успел Тэхён податься следом, как Чонгук отшвырнул его в сугроб, уберегая от налетевшей зияющей пасти. Теперь они разбиты на два фронта, и там, где мелькает белая шерсть Чимина – битва явно не в его пользу. Хосок успел достать порошок и прочесть заклинание, чтобы погрузить видимое пространство в густой туман, сквозь который Чонгук успел лишь чудом благодаря чутью прикрыть Тэ от новой напасти. Но напрасно они чаяли надежду сбежать незамеченными. Стая степенно стесняла кольцо, выпуская новых и новых бойцов, желающих прогрызть чужакам глотки и обглодать человеческие косточки.

«Почему они нападают без предупреждения?!»…. — Чимин, наконец, подал голос.

«Не знаю! С ума посходили! А может, всё ты, со своей кровью предателей!», — горячо ответил Чонгук.

Хотя чувствовал: что-то здесь явно не так. Настоящие волки так бы себя никогда не повели, не опустились бы столь низко. Либо это отступники, либо ими кто-то умело руководит. Впрочем, может быть и то, и другое.

Приходилось тяжко: и защищать магов, что не поспевают сочинять заклинания, и отбиваться от сородичей. Они брали не силой, но количеством, отсекая всякую вероятность на помилование, беспощадно щелкали зубами и тянули тяжелые лапы. И молчали. После первой реплики, по всей видимости, вожака: «Зря вы сюда сунулись», - больше Чонгук с Чимином ничего не услышали.

Хосок и Тэхён бесстрашно сражались, пока оба в ужасе не переглянулись, когда не смогли собрать и простейшего наговора. Пальцы разом онемели.

— Надо уходить! — срывая голос, крикнул Хосок, указывая кивком наверх. — Это огромная ловушка! Мы все погибнем!

Тэхён напряг зрение, как только смог, разглядывая едва заметно проступающие красные нити, опутывающие прогалину куполом. Начал таять снежный покров, будто под землей начал закипать вулкан. Волкам этого замечать некогда. Некоторые из них подтягиваются нарочно медленно, наслаждаясь тем, как убывает выносливость альфы и его приятеля. Они нацеливаются на людей, и знают, что это выманит лишний выпад, пользуются.

Их всего двое, им не справиться. Чонгук отчаянно пытается что-нибудь придумать, но планов нет. Самое противное для него – осознавать собственную беспомощность.

У Тэхёна нестерпимо зазвенело в ушах, и подогнулись ноги, голову будто сжало огненным обручем. На его вымученное лицо отвлекся Чонгук, и в попытке подскочить ближе в прыжке был снесен могучим серым плечом, повален на землю.

…Мутная картинка реальности, где без конца мельтешат неистовые лунные демоны. Стали четче проступать их движения, замедлившись для Тэхёна в разы, завиднелся край оторванного плаща Хосока, пытавшегося соорудить в прикрываемом Чимином уголку самодельную взрывчатку. Тэ распознал по запаху серы. Рассвирепевший Чонгук тем временем разрывал противника на части.

Морозный воздух пропитался кисло-металлической жижей, а сетка чьей-то безумной магии стягивалась плотнее, почти закрыв темнеющее небо. Тот, кто налетел на Тэхёна, целясь в шею, не имел намерения убить, лишь навредить и отскочить прочь, окончательно вывести Чонгука из себя. Тот метнулся к Тэхёну, но снова был остановлен, на этот раз тремя тенями.

Тэхён насилу отбился от атаки, начитав на остаток магической эссенции удушье, и туша обидчика с грохотом свалилась набок.

«Используй её»…

Бархатисто-сладостный призыв. Тэхён огляделся в холодному поту, не понимая, откуда исходит голос. Внутри теплеет. Кислорода вдруг не хватает катастрофически. Задыхаясь, Тэхён добирается до ножа и вырезает на проклюнувшейся сырой земле плывущие вон из памяти буквы, чтобы собрать хоть немного энергии для простейшего исцеления и помочь остальным.

Чонгук с превалирующей над разумом яростью ломал кости преступившим ему дорогу, уже не различая месиво мышц и сухожилий. Он чует Тэхёна, каждый треск его ноющих нервов, он должен защитить его во что бы то ни стало.

…Хосок увернулся от нападения, подтянув за собой сумку и, закрутив последний моток веревки, дал знак Чимину. Тот подбросил его на закорки и сиганул между волков, прорываясь к Чонгуку.

«Вожак! Бежим!»

Однако, Чонгук пошел вразнос, задирая даже тех врагов, что уже собирались пятиться прочь, робея от пахнувшей мощи. Тэхён бросил жалостливый взгляд. Прибитый навалившейся болью, встать самостоятельно он не смог и прямо на глазах Хосока и обмершего Чимина резанул себя по запястью, оросив грязь алыми брызгами.

Через считанные секунды все застыли, как вкопанные, и только Хосок настороженно озирался по сторонам, отсчитывая время до взрыва.