Panacea (СИ)

Тэхён похорошел и зарумянился, предчувствуя Чонгука поблизости. Он дышал и, кажется, впитывал его запах. Грустные прежде глаза заполонил интерес.

— Вам с Альфой выпала нелегкая доля, и уж не могу описать, что ты будешь чувствовать в момент слияния, но должен знать, что без боли не обойдется. Тебе нужно быть готовым к новым ощущениям, каких прежде знавать не приходилось.

Внимая советам, Тэхён не успевал удивляться и, густо покраснев, совсем тихо переспросил на всякий случай:

— Зачатие?

Лим закивала.

— Именно.

У него в голове не укладывалось, но он испытал прилив невероятной любви к еще не рожденному дитя и оставшиеся приготовления, омовения и медитации провел в состоянии весьма одухотворенном.

Когда и Хосок с Чимином узнали, что недостающим рисунком давнишней книги была колыбель с младенцем, оба потеряли дар речи, а потом зашушукались и явились к Чонгуку и Тэхёну попеременно, напрашиваясь в крёстные отцы. И, конечно, им не смели отказать.

***

Город украсили восхитительными цветами, душистые гирлянды опускались и вились лозами, лентами, в стенах Храма раздавались дивные хоралы. К церемонии стягивались жители, покорно приветствовали ступивших по усыпанной лепестками дорожке сначала Чонгука, ушедшего вперед, затем Тэхёна, которого ожидал у входа Намджун. После минувшего разговора между ними не сталось противоречий, и Тэ сам настоял на том, чтобы его вёл отец.

«Что бы ты ни сделал, это уже в прошлом. Я хочу быть счастливым сыном сейчас. Тем более, я уверен, мама бы хотела этого» И то ли вспомнив грянувшие следом объятия, то ли потому, что его сын передавался в надежные руки другого мужчины, Намджун отвел мокрые глаза и шмыгнул носом. Тэ похлопал его по плечу и взял под локоть, взволнованно выдохнул несколько раз. Переглянувшись, они тихо рассмеялись: переживают одинаково.

Распахнулись с тяжелым скрипом двери.

Чонгук, стоявший у алтаря в черном костюме и нервно кусавший губы, разом оглянулся и обомлел. Чуть затихло пение, взяв ноты мирные и сладостные. По блестящей глади живого коридора вдохновленных волков ступала невеста, ведьма, снова девственница. Чонгука бросило в жар. Белая шелковая мантия с тяжелым накладным капюшоном плыла к нему медленным шагом в сопровождении, которого Чонгук не замечал. Не замечал больше ничего и никого вокруг.

Намджун отпустил Тэхёна у ступеней, и тонкая ладонь в перчатке легла в ладонь Чонгука, помогшего подняться.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы связать священными узами брак Альфы и Альтары, нареченных от рождения…

Они не слушали торжественной речи, глядя друга на друга и держась за руки, невольно вторя позе священных статуй. Намджун подготовил сосуд и передал Хранителю лезвие. Альфа и Альтара протянули руки, Вольван оголил их запястья и, сделав аккуратные надрезы, соединил над кубком, где побагровела вода.

— В минуты затмения, испейте же дарованной крови!

Испив по очереди, они прикрыли глаза. Много рек протекало по их памяти, и только в одну они спустились дважды. Погасшее где-то снаружи солнце вливалось светом в грудные клетки, и сотни лучей заиграли флейтами. Погасли и кристаллы, остались только пляшущие огни свечей, при которых прозвучали клятвы.

Приблизившись, Чонгук осторожно взял Тэхёна за подбородок, и подернулись пеленой подведенные сурьмой глаза, дрогнули влажные губы, к которым Чонгук прижался с трепетом. Соединившись в долгом поцелуе, они с трудом прервались.

Раскатистое пение, возрождающийся свет. Чонгук подхватил Тэхёна на руки и понёс наружу, минуя ликующий волчий народ. Им на голову осыпались цветные блёстки, и уже потом позади послышалось рыдание:

— Боже мой, боже мо-ой! За что? Это уже слишком для моего бедного сердечка! — Хосоку не хватало платков, и он приложился к воротнику Чимина, не умея успокоиться. — Будьте счастливы!

Встреченные оставшимися на улице волками, Чонгук и Тэхён знали: они обязательно будут. Иначе не получится.

Им предстояло уйти с празднества раньше.

Прохладная полутемная комната приняла гостей, дала оглядеть себя. Хрустящее белоснежное ложе, залитый заменой лунного - серебристый свет, почти молочный.

Возбуждение. Сложное чувство, сечется о пушистые ресницы, преломляется учащенным дыханием. Подобраться так близко и не знать, как начать.

Чонгук сглотнул, прежде чем позволить себе даже обнять супруга, он осторожно притянул его за талию и слегка пригубил, надеясь долго не напиться. Тэхён чуть слышно застонал, и Чонгук обрел уверенность, потянул за шнурки, поборол пуговки и неспешно стянул одежды, оголяя смуглые гладкие плечи, раздеваясь на ходу сам.

Уложив Тэхёна на спину, Чонгук накрыл его своим телом и гладил, примеряясь к нему, зарывшись в шею, осыпал поцелуями грудь и живот. Он добрался до чувствительных бедер и нырнул между, измочив слюной промежность. Тэхён изгрыз себе пальцы.