Панацея

Сдюжили, построив автотрассу, по которой любой житель нашей страны может доехать на автомобиле от Калининграда до Приморья и, страшно сказать, Чукотки. Продолжаем настырно качать нефть, рубить лес и ловить рыбу. Мы вдохнули новую жизнь в Северный морской путь. Мы возвели новые больницы и поликлиники, детские сады и школы, физкультурно-оздоровительные комплексы и кинотеатры. Мы стали аграрной сверхдержавой. Полмира ест наш, российский хлеб!

Мы подарили миру два величайших футбольных первенства, и только за последние пятнадцать лет провели две лучшие в истории олимпиады: летнюю и зимнюю – в Грозном и Санкт-Петербурге.

Но давайте признаемся: от этих успехов подавляющему большинству граждан России – ни холодно, ни жарко. Все дивиденды сконцентрированы на вершине социальной пирамиды. А после того как мы с вами эту вершину подрезали, эти успехи и вовсе испарились черт знает куда. В приснопамятное советское время это самое «черт знает куда» обозначалось набившим оскомину словосочетанием «закрома Родины», а во время рыночных отношений – словосочетанием «отток капитала», тоже набившим оскомину, но не всем.

Не надо строить иллюзий по поводу того, что Россия располагала и все еще располагает значительным потенциалом развития. Потенциал этот, во многом исчерпанный, нам в любом случае ничем не поможет. Ибо реализовать его мы не сумеем. Увы, качество государственного управления в условиях жесточайшей конкуренции и развития новых центров силы в мире не соответствует масштабам вызовов и задач, стоящих перед страной. Надо признать, что развитие собственной страны является для нас непосильной головоломкой или теоремой.

Матушкин «анатомировал» российскую экономику и социальную сферу, «разложил» картину беспросветного будущего подавляющего большинства россиян, на пальцах объяснил причины неизбежности обнищания народных масс. На экранах сменяли друг друга тягостные картины из жизни рядовых подданных Российской империи.

Я ежедневно получаю множество обращений со всех концов нашей необъятной страны. Признаюсь: после знакомства с ними мне хочется немедленно выпить. Людям чертовски плохо. Люди кричат, многие просто вопиют о помощи. Полстраны просит подарить телевизор, смартфон, компьютер, автомобиль, выслать денег, помочь в погашении кредита, оплатить лечение родственника, исполнить какую-то заветную мечту. Нет возможности помочь всем. Не сочтите за черствость, но в силу сказанного никому помогать не буду.

И все же есть адресат, на зов которого я не мог не откликнуться. Школьник Сергей Безручко из забайкальской глубинки – поселка с неприкаянным названием Лиходеево – попросил прислать упаковку презервативов или, цитирую, «две, а лучше три». Мальчик пишет, что не может начать половую жизнь. Презервативы стоят очень дорого. И в поселок их давно не возят. В Клисфен, бывшую Читу, ехать накладно. Да и денег у мамы нет. А отец шляется черт знает где, блядует и денег в семью не приносит. Между тем, разведенная учительница химии и биологии – Анжилма Аюровна – поставила ультиматум: только с презервативом!

На экранах появилось видеообращение худощавого подростка из худосочного Забайкалья.

Вот такая жизненная ситуация. Что ж, я поручил Государственной фельдъегерской службе доставить Сергею Безручко ящик презервативов. Средства на их приобретение я выделил из личных сбережений.

На экранах появились картины аплодирующих слушателей. Страну наполнили возгласы поддержки. Матушкин с удовлетворением выдержал паузу и продолжил выступление.

Досаждает коррупция. Как и четыреста, и триста, и двести, и сто, и тридцать, и двадцать, и десять, и пять лет назад.

Люди обескуражены непотребством компаний, подвязавшихся на ниве жилищно-коммунального хозяйства. Иногда кажется, что существуй пару-тройку веков назад это пресловутое ЖКХ, именно оно составило историческое дополнение главным бедам России, коих, как известно, немного – всего две.

Имеет место откровенный произвол власть имущих. Впрочем, это тоже было всегда.

И главное: люди обескуражены – почему ситуация не улучшилась после кардинальной чистки государственной и муниципальной власти в рамках инициированного мною инновационного подхода – остракизма.

Небесный свод заполнили картины погрузки в столыпинские вагоны лиц, подвергнутых остракизму. Картины были встречены аплодисментами и улюлюканьем.