Панацея

Обостряются международные противоречия. В картридже Федеральной резервной системы Соединенных Штатов Америки заканчиваются чернила. И другого картриджа не предвидится. Истекает время, когда богатейшие семьи этой страны, поклоняющейся Мамоне, были в состоянии печатать доллар и пиршествовать за чужой счет. Соединенным Штатам нужна полномасштабная мировая война. Даже если они не смогут выйти из нее победителями. «Либо все, либо ничего», – вот девиз этих людей. Как раковая опухоль питается за счет здоровых клеток, так и Америке, то есть доллару, нужна свежая кровь.

На экранах появилось живописное изображение плодящихся раковых клеток.

Когда я говорю о долларе, всегда вспоминаю незабвенный булгаковский «Бег». Действие четвертое. Сон седьмой. Диалог Корзухина и Голубкова. Наивный Голубков просит Корзухина одолжить тысячу долларов. Вот, что отвечает ему жадина Корзухин:

«Ах, молодой человек! Прежде чем говорить о тысяче долларов, я вам скажу, что такое один доллар. (Начинает балладу о долларе и вдохновляется.) Доллар! Великий всемогущий дух! Он всюду! Глядите туда! Вон там, далеко, на кровле, горит золотой луч, а рядом с ним высоко в воздухе согбенная черная кошка – химера! Он и там! Химера его стережет. (Указывает таинственно в пол.) Неясное ощущение, не шум и не звук, а как бы дыхание вспученной земли: там стрелою летят поезда, в них доллар! Теперь закройте глаза и вообразите – мрак, в нем волны ходят, как горы. Мгла и вода – океан! Он страшен, он сожрет! Но в океане, с сипением топок, взрывая миллионы тонн воды, идет чудовище! Идет, кряхтит, несет на себе огни! Оно роет воду, ему тяжко, но в адских топках, там, где голые кочегары, оно несет свое золотое дитя, свое божественное сердце – доллар! И вдруг тревожно в мире!

Где-то далеко послышались звуки проходящей военной музыки.

И вот они уже идут! Идут! Их тысячи, потом миллионы! Их головы запаяны в стальные шлемы. Они идут! Потом они бегут! Потом они бросаются с воем грудью на колючую проволоку! Почему они кинулись? Потому что где-то оскорбили божественный доллар! Но вот в мире тихо, и всюду, во всех городах, ликующе кричат трубы! Он отомщен! Они кричат в честь доллара! (Утихает.)

Музыка удаляется».

Появились кадры из легендарного кинофильма Алова и Наумова. Десятки миллионов человек впервые увидели балладу о долларе в исполнении Баталова и Евстигнеева. Матушкин продолжал.

С середины 1920-х годов, когда Булгаков писал свой «Бег», почти ничего не изменилось. Только аппетиты выросли, возросли ставки и оружие стало ядренее, и людей стало гораздо больше. И вообще все стало сложнее, запутаннее и злее.

Как вы знаете, за истекшие двадцать лет случились три репетиции новой мировой войны. Мир несколько раз стоял на пороге катастрофы. Но сработал не разум, а биологический инстинкт самосохранения – то есть подспудный, сугубо животный страх. Уверен, рано или поздно он все-таки даст сбой… Как Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами Российской империи заверяю – за нами не заржавеет. Сил у нас достаточно. Моя рука в момент опасности не дрогнет и нажмет ту самую кнопку. Если, конечно, я… не приболею.

Верховный правитель подошел к столу, взял граненый стакан, бутылку водки и задумчиво накатил. Затем извлек из банки маринованный огурец, занюхал и закусил. «Смачно приложился. Под настроение», – прокомментировал Матушкин.

Так вот… На этот непредвиденный, но все же весьма вероятный случай… у нас есть надежный, проверенный министр обороны.

Кадры, кадры решают все! Так говорил товарищ Сталин.

Матушкин произнес имя вождя, потрясая указательным пальцем. Небо озарило мужественное, надежное лицо того самого проверенного министра обороны.