Панацея

С курильниц благовонья льются,

Плоды среди корзин смеются.

…

– Матвей Александрович, друг сердечный, поздравляю Вас! От всей души поздравляю! Большая честь! Большая честь! – взволнованно лепетал запыхавшийся председатель правления «Мечты крест» Иван Иванович Блюдин, сам не свой.

Многие обитатели садового товарищества «Мечта крест» недолюбливали друг друга. Подчас в товарищах не было никакого согласья. Надо сказать, что председатель и Матушкин с недавних пор враждовали и время от времени скандалили. Появление председателя озадачило Матушкина. Впрочем, он скорее из любви к прекрасному, нежели из вредности и неприязни к Блюдину перебил его Державиным:

Не чин, не случай и не знатность –

На русский мой простой обед

Я звал одну благоприятность;

А тот, кто делает мне вред,

Пирушки сей не будет зритель.

Ты, ангел мой, благотворитель!

Приди – и насладися благ;

А вражий дух да отженется,

Моих порогов не коснется

Ничей недоброхотный шаг!

Ишь ты, подумал Блюдин. Заранее все знал, паскудник. Уже с обеда обмывает, сука: «Не чин, не случай и не знатность…». Как же! И ведь уже вознесся. Акцентирует русский характер своего обеда. Тоже мне, потомственный русак, кипел председатель. Небось папаша его или дед хитромудрый специально такую убогую, слезливую фамилию выдумал с уменьшительно-ласкательным суффиксом. Знаем мы вас с такими фамилиями и ветхозаветными именами. А мои-то придурки, все Иван да Иван. О фамилии надо было думать и естестве обрезанном! Кому же нужен в России Верховный правитель Блюдин! Вот Матушкин – другое дело. Матушкин – это что-то свое, родное. Не то что Блюдин. Но как маскировался! За свет не платил! Но надо терпеть! Теперь надо терпеть! И председатель терпел и растерянно улыбался.

Однако Матушкин и не помышлял никуда возноситься. Дело в том, что дневное выступление Евстафия, также как и розыгрыш лотереи, собутыльники не смотрели, ибо начали выпивать с четырнадцати часов. Помянули Юстаса. По обыкновению, зацепились языками. Обсуждали местную блядь по кличке Фиона и ее неожиданное замужество. Партию безотказной любвеобильной Фионе составил идиот-дачник с говорящей фамилией Бальзаминов, чем-то напоминавший незлобивого полудурка в исполнении Вицина. Но если герой Вицина все-таки женился на богатстве и его маменька имела все основания утверждать, что «с деньгами-то мы и дураками проживем», то дачный Бальзаминов в этом жизненном вопросе явно дал маху…

Не подумайте ничего дурного о Матушкине, его соседе и куме соседа. Компания следовала мудрому правилу – пить лучше с утра или, в крайнем случае, с обеда. Посудите сами, пораскиньте своими трезвыми мозгами: какой смысл пить на ночь глядя? Нет, ну можно опрокинуть пятьдесят или, скажем, сто граммов. Но зачем себя обманывать: это же не наш путь! По факту: пьем много, второпях, всуе, а затем в беспамятстве, на автопилоте или в состоянии близком к оному плюхаемся в постель. Организм выключается, обмен веществ сходит на нет и утро вы встречаете совершенно никакой, разбитый, с головой, не подозревающей о существовании числа «пи». Право, какая-то квадратура круга! Разве так нужно пить?! Нет, в мирской суете мы начисто утратили неспешный, осмысленный аристократизм употребления спиртных напитков! Поэтому наметим сценарий возлияния, начинающегося с утра. Употребите первую, поднявшись с постели: дабы настроить печень и поджелудочную. Затем вы разгоняетесь через час-другой за завтраком, ощущая прилив сил, бодрость духа, полноту жизни и что-то в этом роде. Вы уже понимаете, что впереди – замечательный день! Завтрак плавно переходит в обед, после которого не грех взять паузу и выйти в мир, на улицу, дабы прогуляться, продышаться, а затем подремать. А далее – как в песне: «и в запасе у него останется полдня»! Откушав после сна, имеет смысл чем-то себя занять: опять-таки прогулкой, просмотром телевизора, чтением книги, походом в кино, не обременительным физическим трудом. Легкий ужин с заключительной умиротворяющей порцией подчеркнет полноту жизни. Проснувшись утром следующего дня, вы найдете себя в весьма недурном расположении духа. Дальнейшее – дело хозяйское.