Панацея

В глубине души он надеялся, что нутро Матушкина всколыхнет чувство вины и председателю что-то да перепадет с барского стола без пяти минут нового Верховного правителя Российской империи.

Ё

Когда толпы журналистов со всего мира съезжались в Н-ский район Подмосковья, за Матушкиным уже летели вертолеты. Суровые люди из Службы безопасности Верховного правителя Российской империи сопроводили Матвея Александровича, не успевшего опохмелиться, в Кремль. Впрочем печень и поджелудочная у Матушкина всегда были отменные, знающие свое дело, и, по обыкновению, выглядел он бодро и солидно.

Конкурентов у Матвея Александровича не наблюдалось. Второй и третий номера выпали людям неподходящим: иноку, насельнику одного из монастырей на Вологодчине, и даме, переживавшей менопаузальный переход, – завсегдатаю психоневрологического диспансера в злополучном Забайкалье.

Все мировые СМИ передавали краткую биографию Матвея Матушкина. Пятьдесят восемь лет. Родился в субботу первого января в Москве. Окончил одну из столичных школ, затем – факультет психологии Московского государственного университета имени Ломоносова. Кандидат психологических наук. Тема диссертации: «Самоубийство как жизненное событие». Преподавал. Работал в медицинских учреждениях столицы, в том числе в психиатрических клинических больницах. Практикующий психолог и психиатр. Увлекается художественной и философской литературой. Большой знаток поэзии. Постоянно проживает в Москве. Располагает двумя сыновьями от двух непродолжительных браков. Воспитывает семилетнюю дочь от гражданской супруги, на двадцать лет моложе…

А дальше все пошло как по маслу. Последовали встречи с Евстафием, многочисленные интервью, органичное вхождение в роль кандидата на должность Верховного правителя Российской империи – как если бы Матушкина к этому давно готовили. Человек образованный и начитанный, фотогеничный, с подвешенным языком (практически златоуст!) Матушкин чувствовал себя в политике как рыба в воде. Судьба, предсказанная ему удивительной смертью Юстаса, начинала свое воплощение. Жизнь Матушкина изменилась и покатилась как колесо всемогущего рокового фатума в древнегреческой трагедии. Матушкин выбирал эту новую жизнь как Ахиллес выбирал Троянскую войну, смерть и славу, отринув бесславное долголетие. Эта новая жизнь влекла Матушкина так же, как Анну Каренину влекла связь с Вронским, обрекающая ее на потерю сына и погибель.

Страна узнавала Матушкина. Многочисленные друзья, коллеги по работе, соседи, знакомые, знакомые знакомых и прочие приближенные приближенных без устали отвечали на вопросы журналистов. И если бы две собаки Матушкина Ахилл и Одиссей умели изъясняться, их бы тоже приобщили и пристрастили к жизнеописанию хозяина.

Говорил Матвей Александрович аккуратно, взвешенно. Обсудим, обсудим, обсудим. Подумаем, подумаем, подумаем. Пока не избрался, не вступил в должность, не хочу ничего обещать. Единственное, о чем Матушкин сказал конкретно, так это о желании вернуть в русскую орфографию букву ятъ. Но на желании не настаивал. На вопрос: «Какое имя возьмет в случае избрания?» отвечал лаконично: «Определимся». На вопросы о роли России в мире, о «малых мировых войнах», о сложных взаимоотношениях с Западом Матушкин отвечал глубокомысленно: «Думаю, Россия не сказала своего последнего слова». И добавлял: «Горячо убежден в этом!».

* * *

В воскресенье шестнадцатого марта Матвей Александрович Матушкин одержал триумфальную победу в первом туре выборов Верховного правителя Российской империи, а спустя полтора месяца – в среду седьмого мая вступил в должность.

Церемония в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца потрясла мир. Матушкин стоял в холщовой рясе, босой, закрыв глаза и скрестив на груди руки. Председатель Конституционного Суда Российской империи произнес: «Веруете ли Вы, Матушкин Матвей Александрович, что при осуществлении полномочий Верховного правителя Российской империи будете уважать и охранять права и свободы подданных, соблюдать и защищать Конституцию Российской империи, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность империи, верно служить подданным империи».

«Верую», – самозабвенно произнес Матушкин. В этот момент на глазах нового Верховного правителя появились слезы. Было видно, что Матушкин говорит искренне, переживая катарсис.

Клятва произнесена, громогласно отчеканил председатель Конституционного суда, обращаясь к залу и миру. Затем он обратился к Матушкину: согласно Вашему выбору, нарекаю Вас Евстафием Новым.

Председатель надел Матушкину кольцо Верховного правителя Российской империи и поцеловал ему руку. В знак верности все участники церемонии из числа подданных Российской империи преклоняли колено и целовали руку с кольцом. Последним к Матушкину подошел Евстафий Старый. Он обнял нового Верховного правителя, поцеловал его в уста, снова обнял и прослезился. С его плеч свалился тяжкий крест, с годами становившийся поистине непосильной ношей…

* * *