Панджшер навсегда

Дурачась и приплясывая, они отправились на вертолетную площадку, а Ремизов прокашлялся, как будто в горле першило.

– Рота, лирическое отступление закончено. Продолжаем строевой смотр. Война с нас спросит. Успеть бы ответить.

* * *

Ремизов лежал на восточном склоне огромного отрога Гиндукуша, раскинув руки, зажмурив глаза, подставив грудь теплым лучам майского солнца, он блаженствовал. Ему нравился этот долгий перерыв между боями и рейдами. Целых две недели! Складывалось впечатление, что командование не знает, что теперь делать с их потрепанным полком после его возвращения из Малого Панджшера. У него, у командования, свой страх – потерять управление войсками и, как следствие, контроль над оперативно-тактической обстановкой. Затишье затянулось.

Руха, где они теперь дислоцировались, оказалась самым большим кишлаком в Панджшерском ущелье. От уреза реки несколькими ярусами террас располагались когда-то целые дома и дувалы местных жителей. Сейчас многое из того лежало в руинах. Где война сделала свое дело, где природа постаралась, методично разрушая дождями и ветрами саман. Теперь все это снова становилось жильем, но уже армейским. Жарко грело солнце южной Азии, замордованный личный состав медленно приходил в себя после долгого месяца испытаний, бойцам выпало время успеть забыть весь пережитый страх и до конца понять, что это и есть их новая жизнь. Да, жизнь как жизнь. Вокруг ревела и рычала техника инженерно-саперной роты, отрывая окопы для БМП и ротные траншеи. Блиндажи и казармы для личного состава подразделения строили своими силами, то есть как умели. А когда вдруг затихали все техногенные звуки, сквозь негромкий рокот близкого Панджшера доносилось жужжание и стрекот жуков, похожих на божьих коровок средней полосы России, шелест крыльев стрекоз, слышалось, как настойчиво гудит в весеннем воздухе одинокий шмель. Не грех бы и позагорать на зеленой травке или на плащ-палатке на худой конец, мечталось взводному. Если б не этот самый личный состав…

– Товарищ лейтенант! Вас командир батальона вызывает.

Штаб батальона располагался в большом двухэтажном дувале. Эта неуклюжая, неказистая, зато высокая и толстостенная глинобитная постройка, обычный элемент афганской архитектуры, служила теперь и домом, и казармой, и крепостью в хозяйстве Усачева. Как она стояла, размываемая дождями, талыми снегами, мало кто понимал, разве что сами афганцы. Складывалось обманчивое впечатление, что при легком землетрясении, которое в горах не редкость, стены этого дувала рассыплются в прах, но именно для землетрясений их когда-то и поставили. А еще они могли выдержать близкий разрыв артиллерийского снаряда.

– Так вот, Ремизов, задача у тебя простая…

Простая командировка в Баграм заключалась в том, чтобы со своим взводом обеспечить прикрытие и сопроводить до места два десятка КамАЗов роты материально-технического обеспечения. На складах они загружаются ракетами для «Града», и после этого колонна возвращается домой. На все про все три дня.

Либо «духи» еще не проснулись, либо в этом районе их вовсе не было, но путь по ущелью и дальше до Баграма колонна прошла без единого выстрела. Вниз по течению реки она шла нудно и медленно, перед ней в бурунах мучнистой пыли, в щебне, каменных ловушках лежал ее трудный путь. Но не дорога. Так решил Ремизов после долгих размышлений. Путь – это череда испытаний, данная каждому либо для славы, либо для позора, и каждый свой путь выбирает сам. А дорога… Дорога и есть, и уже кто-то прошел по ней раньше. Большая часть то ли пути, то ли дороги мостилась на узких полках шириной в корпус машины, слева от которых внизу, в пропастях, то вздыхал, то бесновался Панджшер. Спина командира периодически становилась мокрой. Что сейчас было опасней, не поймешь: справа на ближних гребнях, среди камней и скал могли быть «духи», расстояние позволяло вести огонь из гранатометов по бронированным целям, ну а с левой стороны подстерегала опасность не вписаться в крутой поворот, продавить всей массой машины обрез дороги, «поплыть» гусеницами на крупном валуне… И – поминай, как звали. Шли долго и медленно, и когда колонна наконец выбралась на Кабульскую трассу, солнце уже стояло в зените. До Баграма что КамАЗы, что новенькие «двойки» летели, как на крыльях. БМП и не думали отставать, дизеля пели авиамоторами, вот только на поворотах приходилось сбрасывать обороты, потому что гусеничные машины скользили по асфальту, как по льду.