Панджшер навсегда

Когда Ремизов снова появился на КПП, начали сгущаться первые сумерки, обе девочки, а с ними еще и другие дети отошли к самому кишлаку и все так же пасли свои маленькие стада. Несмотря на приличное расстояние, он их узнал сразу и неторопливо направился к ним, держа по пакету в каждой руке. Его заметили. Дети остановили свои игры, замолчали и внимательно следили за ним, пытаясь понять, что он от них хочет. А он шел им навстречу и улыбался. Через некоторое время девочки перестали смотреть на него, их взгляды опустились ниже и теперь рассматривали, что он несет в руках. Пакеты сверкали яркими, глянцевыми красками, видимыми и в сумерках, и вот их рассмотрели, внимательно изучили и, наконец, оценили. Судя по всему, оценили по достоинству. Два взгляда снова поднялись к его лицу, снова опустились к пакетам. И тут девочки бросились бежать к нему со всех ног, а подбежав, выхватили из его рук пакеты и, не останавливаясь, размахивая ими над головой, как знаменами, побежали в разные стороны кишлака. Следом за ними бежали и другие дети, их стало много, один за другим они соскакивали с дувалов, выбегали из переулков и с визгом, с радостными криками неслись вслед за девчонками. Через минуту оба косяка в облаках пыли исчезли в глубине кишлака.

Возвращались в Руху не так быстро. КамАЗы шли степенно и мощно, широкие просторы и долгие дороги – это их среда обитания, и даже загруженные под завязку боеприпасами, они лишь чуть присели на рессорах, но от этого только веселее заработали дизельные моторы. Механики-водители Ремизова приноровились к КамАЗам, и их гусеничные «двойки» вполне вписывались в автомобильную колонну. Командир взвода шел в середине, предоставив место в голове своему заместителю сержанту Варгалионку. Остановки на привал не планировались, кроме одной в Гульбахоре, перед входом в Панджшерское ущелье. Ремизов, как старший колонны, должен был встретить дополнительно еще три БМП роты для охраны машин с боеприпасами при прохождении ущелья и получить добро от командира полка на дальнейшее движение.

Пройдя Чарикар, свернули с шоссе направо и пошли на северо-восток по грейдерной дороге, как раз в сторону Гульбахора. Там уже начинались предгорья, местность, как огромный стол, приподнялась с одной стороны, ближе к горам из ее плоскости стали вырисовываться сопки и пологие отроги. На одной из таких сопок стоял сторожевой пост, усиленный танком из их полка.

Грейдерная дорога – тот же самый проселок, но широкий и регулярно обрабатываемый армейской дорожно-строительной техникой, за ее состоянием постоянно следили, иначе танки, БМП и прочая «броня» за неделю превратили бы ее в стиральную доску, покрытую толстым слоем коричневой глинистой муки. В этот день после ночного дождя дорожной пыли не было, а поэтому к запаху дизельных выхлопов вкрадчиво примешивались запахи утренней свежести. Но, как ни смотри на состояние дороги, это не Кабульская трасса. Теперь груженные под завязку КамАЗы шли тяжело, переваливались, пыхтели и даже ревели на подъемах, только БМП скакали, как резвые жеребцы, по ухабам и выщерблинам. Вгрызаясь гусеницами в податливый грунт, они наконец-то почувствовали себя в родной стихии, дали бы им волю, и они полетели бы над этой дорогой, но ведь не все люди знают, что они ласточки, что они умеют летать. И тем не менее у «двоек» нашлись оппоненты. Пара бронетранспортеров пристроилась к колонне давно, но обгонять ее на трассе не пыталась (и так хорошо шла) и нельзя (комендачи могли арестовать нарушителей), а вот на грейдерной дороге они решили показать, на что способны. У них все получилось, и Ремизов снисходительно посмотрел вслед заносчивым лихачам.

Остановка предполагалась после кишлака, перед самым входом в Панджшер, местность там хорошо просматривалась, над ней возвышался тот самый сторожевой пост с красноречивой танковой башней поверх бруствера, там их ждала встреча. Место для сторожевого поста было выбрано удачно, весь кишлак, подходы к нему – все как на ладони, и вход в ущелье находился под его контролем.

Гульбахор, расположенный в плодородной долине, жил полнокровной жизнью, он чем-то походил на Руху, наверное, своим многоярусным строением, но только раза в два, а может, и в три больше. А еще в кишлаке жили люди. Ни в Рухе, ни во всем ущелье, вплоть до его сердцевины, до Малого Панджшера, стараниями Ахмад Шаха жителей не осталось, здесь же они непрерывно сновали по улочкам и переулкам, по дуканам, копошились в виноградниках, отчего кишлак казался большим оживленным муравейником. На самом верху кишлака располагался обычный глинобитный дом. Он ничем не отличался от других домов, кроме того, что вокруг дома на растянутых веревках сегодня сушилось белье, и это показалось Ремизову удивительным, настолько непривычными стали для него картины обыкновенного человеческого быта.

В самой середине кишлака прямо по ходу движения колонны раздался внушительный взрыв, над дувалами поднялось тяжелое облако серо-коричневой пыли.

– «Головной», я – «Горнист-3»! Что у тебя, докладывай!