Пани колдунья

- Я сказал, что приезжал Теодор и предложил нам свою карету для поездки на бал... Вообще-то у нас есть своя, но наша парадная карета к выезду не готова, позже я обязательно приведу её в порядок, а пока придется воспользоваться любезностью Тедика...

Теперь, когда карета Янковича уже стояла у ворот замка, Станислав вел себя безукоризненно. Ухаживал за нею со всем, как видно, присущим Поплавским аристократизмом, но, подсаживая её в карету, все-таки не удержался и заметил:

- Хорошо, что мы живем в своем медвежьем углу. Кажется, после бала твоих воздыхателей мне придется травить собаками.

- Надо понимать, это комплимент? - спросила Лиза, оправляя меховую накидку с капюшоном, которую ей прислали вчера из какого-то модного магазина.

Сначала Лиза думала, что это какая-то ошибка, но её непредсказуемый супруг пояснил, что накидку купил он, когда ехал на дуэль.

- Мне пришлось это сделать, - как бы между прочим сказал Станислав. До назначенного часа дуэли у нас оставалось время, Теодор потащил меня в этот магазин - он хотел купить какой-то подарок ко дню рождения сестры. Ну и... чтобы не глазеть на витрину просто так, ничего не оставалось, как купить тебе накидку...

Рассказывая, Станислав смотрел в окно, как будто ему вся эта сцена претила, словно быть внимательным к жене он вовсе не собирался и вообще, что это он должен объяснять такой пустяк?!

Между тем накидка была великолепна, удивительно шла Лизе. Ее глаза, большей частью зеленые, сейчас на фоне накидки как-то по-особому сверкали, и Станислав залюбовался женой поневоле.

- Как же ты объяснил такую дорогую покупку своему другу? - спросила Лиза и подметила мимолетную тень замешательства на его челе.

- Ты считаешь, я должен что-то объяснять друзьям? - хмыкнул он.

- Но ведь Теодор до последнего момента не знал, что ты женился. Что же тогда он подумал?

- Тедик достаточно воспитан, чтобы держать свое мнение при себе!

Лиза поняла, что никакого другого объяснения от мужа не дождется и потому медленно подошла к нему, решительно отвела нарочито выставленные вперед руки, обняла за шею и, насильно склонив к себе его голову, поцеловала в губы страстным поцелуем. Никогда прежде она не целовала его так. До сих пор Лиза только отвечала на поцелуи Станислава.

Он вздрогнул и вдруг прижался к ней, обнимая все крепче. Они впечатывались друг в друга, как две матрицы, казалось, в этот момент слились в одну даже их души, так что Станислав невольно застонал.

- Боже, твоя рука, я совсем забыла, что ты ранен, - Лиза виновато отпрянула от него и уловила отблеск разочарования в его черных глазах. Сейчас они не горели, а мягко светились, и ей делалось тепло в этом свете.

Но тут же будто кто-то провел резинкой по его лицу, стирая доброту и нежность, и оно исказилось в неприятной гримасе:

- Ты представила себя в объятиях другого?

Лизе страстно захотелось влепить ему пощечину. Ей казалось, что Станислав нарочно изводил в себе ростки добрых чувств, словно дал слово себе или ещё кому-то - не походить на простых смертных, которые сплошь и рядом показывают таким образом свою слабость. Самое страшное, что своими поступками он вызывал и у неё в ответ только злость, воинственность, прежде ей несвойственные...

- Ты имеешь в виду мой поцелуй? Ничего подобного. Я просто хотела поблагодарить тебя за прекрасный подарок, - спокойно сказала Лиза и, будто ничего не произошло, подошла к зеркалу. - У тебя хороший вкус, mon amour (Моя любовь (фран.). ), этот мех очень идет к моим волосам.

Лиза щебетала нарочито легкомысленно, будто ничего не случилось, но внутри у неё все заледенело, как если бы это остывало её горячее сердце, постепенно превращаясь в кусок льда. Она была недалека от того, чтобы, несмотря ни на что, влюбиться в Станислава. Ей показалось, что вот наконец он начинает открываться для добра, но створки его раковины лишь чуть приоткрылись и с лязганьем захлопнулись. У неё осталось лишь чувство горького разочарования. "А счастье было так возможно, так близко..."

- Ты сказала, - моя любовь! - в голосе мужа ей послышалось рычание.

- Сказала. Тебя это обидело?

- Моя любовь! - со злостью повторил он. - Так говорят парижские кокотки!

- Мне не приходилось общаться с кокотками, - пожала плечами Лиза, - но если это тебе так неприятно, извини, я больше никогда не буду так тебя называть!

Вот что вышло из её попытки поблагодарить мужа за дорогой подарок. Но Лизе предстояло обратиться к Станиславу с просьбой, потому она не стала продолжать эту тему. Она попросила:

- Ты не позволишь мне поехать с Василисой в магазин, чтобы купить кое-что: перчатки, веер в тон платью.

- Не возражаю! - буркнул он; Лизе даже показалось, что муж раскаивается в своей вспышке.

Станислав сунул руку в карман и достал пачку денег. Причем он даже не стал их отсчитывать, а просто сунул ей в руку:

- Можешь не экономить. Мне вернули крупный долг, так что... мы богаты.

Он сделал паузу перед тем, как сказать "мы", словно это скромное местоимение давалось ему с большим трудом.

Василиса в ответ на просьбу княгини слегка замялась: