Пани колдунья

- Я об этом не думала, - призналась Лиза. - И не сразу поняла, почему Марыля возле моей кровати молится.

Она покрутила головой.

- Согласитесь, странно - проснуться в собственной постели, чувствуя себя прекрасно, как хорошо отдохнувший человек, открыть глаза и увидеть возле себя непонятную суматоху...

- Чего греха таить, мы все испугались. Особенно князь. Кажется, он даже в краковский главный костел ездил, молил господа о прощении. За то, что жену свою уморил. Просил даровать вам жизнь...

- Чем же это он меня уморил?

Лиза и самой себе не могла объяснить причины столь внезапного недомогания. В последнее время Станислав своими выходками держал её в постоянном напряжении, но она никогда не была настолько слабой, чтобы падать в обморок или страдать какой-то там нервной горячкой.

- Ему виднее! - хмыкнула Василиса.

- Я думала, Станислав радоваться будет, если со мной что плохое случится. Разом все в его жизни станет на свои места. Смахнет с плеч такую обузу, как нелюбимая жена, и сможет наконец жениться на Еве Шиманской.

- На Еве? - удивленно переспросила Василиса. - Уж если он на ней прежде не женился, когда ещё вас не любил - это я по поводу "нелюбимой жены", - то теперь, думаю, у Евы нет никакой надежды на это.

- Вы считаете, он меня любит? Или я ничего в этом не понимаю, или его любовь - самая странная на свете... А почему вы подали мне вечернее платье? Разве сейчас не ясный день, будни? А если я захочу пройтись, посмотреть, как вы тут без меня вели хозяйство?

- Ах, ваше сиятельство, вы ещё не знаете? На кухне готовят праздничный обед. Князь приказал достать из подвала самое старое вино - из коллекции дедушки Станислава...

- Мы ждем гостей?

- Мы будем праздновать ваше выздоровление, пани княгиня, - улыбнулась Василиса. - Приглашена за стол даже я. Вот сейчас причешу вас и бегом к себе, переодеваться!

- Надеюсь, палить из пушек никто не станет... Кстати, Василиса Матвеевна, вы были в нашем с вами доме?

Экономка отчего-то замялась, но ответила:

- Была. Казик меня возил с разрешения его сиятельства.

- Там что-нибудь не так? Что вы от меня скрываете?

- От вас у меня секретов нет, Елизавета Николаевна, но князь хочет сделать вам сюрприз, потому запретил мне говорить о том, что я видела. Сделайте милость, освободите от расспросов!

- Остается надеяться, что сюрпризы бывают и приятные, - пробурчала Лиза и сказала уже в спину уходящей женщине: - Вас стала беспокоить печень, Василиса Матвеевна? Вы бы травки попили...

- Как вы это узнали? - Василиса стремительно обернулась.

- Выходит, и у меня может быть своя тайна, - слегка поддразнила её Лиза.

Экономка помедлила, а потом сказала:

- По сравнению со мной, Елизавета Николаевна, вы совсем девочка. Конечно, вы умнее и умеете такое, о чем я прежде и не слыхала, но вам не хватает моего печального жизненного опыта. Как это ни странно, большинство людей не любит своих благодетелей. А если природу благодеяния не могут объяснить, то непременно заподозрят своего спасителя в связи с нечистой силой. Так легче. Так можно не только все объяснить, но и избавить себя от угрызений совести. А также изъявлений благодарности. Ведь тогда становится ясным, что благодеяние совершившему его ничего не стоило. А значит, чувствовать благодарность ему вовсе необязательно.

- Вы говорите страшные вещи, только я не понимаю, зачем?

- Простите, ваше сиятельство, я не хотела вас пугать. Я просто хочу, чтобы вы были впредь осторожнее... Например, с пророчествами, с ясновидением...

Она вышла, оставив Лизу в смущении. Права её старшая подруга: вот так по-девчоночьи хвалиться своими способностями не очень умно. Она теперь понимала своего отца, который так много знал и умел, а знанию своему не находил применения. Оно просилось наружу, требовало выхода, и бедный папа не придумал ничего лучше, как делать своеобразное "кровопускание", устраивать спектакли перед невежественными зрителями. Если и Лиза не займется чем-нибудь нужным, она тоже будет устраивать фокусы и ещё больше укреплять людей во мнении, что она попросту ведьма...

Ребенок толкнулся у неё в животе, как бы напоминая о себе. "Прости, маленький, я совсем о тебе забыла. Ты прав, что может быть важнее, чем родить и воспитывать здорового малыша? Разве это так уж просто?"

Она вышла из спальни и стала спускаться по лестнице. Станислав при звуке её шагов поднялся с кресла и следил, как она идет, отчего Лиза не выдержала и споткнулась.

- Ты действуешь на меня, как удав на кролика, - нервно усмехнулась она.

- Прости, - он опустил взгляд, - но сегодня ты выглядишь, как святая...

- С ребенком в животе.

- Это и прекрасно.

Она с удивлением взглянула на Станислава.

- Мне казалось, совсем недавно ты...

- Я был излишне самонадеян, - поспешно проговорил он, - как все самовлюбленные глупцы. Кто я такой, чтобы присваивать себе право казнить или миловать.

Он отодвинул стул, усаживая её за стол, накрытый на три персоны.