Паноптикум

Кэти подумала о том, что красота — это своеобразная гравитация. Чем больше масса космического тела, тем большей гравитацией оно обладает, а в случае с людьми сила гравитации зависит не от их массы, а от того, какой красотой они обладают.

Когда девушка выбросила оставшийся от сигареты окурок вниз, карниз из оранжевого стал красным. Виной тому было солнце, которое уже почти скрылось за горизонтом. Окурок упал на асфальт.

Кэти подумала о том, что будет, если она вслед за ним тоже упадет. Ей почему-то представилось, что в таком случае мальчик донесет ее до песочницы и похоронит прямо там, вырыв ей предварительно небольшую яму своей зеленой лопаткой.

Кэти немного подалась вперед, совсем чуть-чуть, но этого было достаточно для того, чтобы металл под ней предательски дрогнул. Недолго думая она, опершись на руки, продвинулась еще дальше и оказалась почти на самом его краю. Девушка сместилась всего лишь на пару сантиметров, но этого было достаточно для того, чтобы улица внизу преобразилась. Все как будто вытянулось, стало каким-то иным, пространство приобрело, казалось, дополнительный объем. С этим объемом пришло и странное чувство тошноты, подкатившей к горлу. Пульс девушки участился, сердце быстро забилось в груди. Завороженная этой вдруг открывшейся ей красотой, Кэти присвистнула. Мальчик, копавший что-то в песочнице, оглянулся, затем, задрав голову, увидел Кэти. Он испуганно открыл рот и вскрикнул. Девушка сидела на самом краю дрожащего под ее хрупким телом карниза. Мальчик был напуган этим и одновременно очарован ее смелостью.

Тут в дверь за спиной Кэти раздался стук. «Мама что-то рано вернулась домой с работы», — подумала девушка. Слезать с карниза ей совершенно не хотелось, однако из-за этого стука ощущение волшебства было утеряно. «Ну и ладно, — подумала Кэти, — зато мама обещала купить мне мороженое, а это тоже неплохо». Опираясь на руки, она полезла обратно в окно. Мальчик продолжал смотреть на нее, при этом почему-то прижав свою лопатку к груди. Глаза его от волнения заблестели, а рот немного приоткрылся. Такое выражение лица обычно бывает у детей, которые вот-вот разрыдаются.

— Привет! — ласковым голосом крикнула ему Кэти, чтобы приободрить ребенка, и исчезла в проеме окна.

Ночью мальчик долго не мог уснуть, а когда ему наконец-таки это удалось, он увидел сон, в котором он снова вернулся на детскую площадку. Мальчик смотрел на девушку, сидевшую на карнизе. Она крикнула ему: «Привет!» — и полезла в окно, однако дрожавший под ней подоконник вдруг со страшным грохотом обломился, и юное красивое тело полетело вниз. Но больше всего мальчика напугало не падение девушки, а то, что, падая, она смеялась. Когда ее хрупкие ноги коснулись асфальта, мальчик проснулся от своего крика. Последнее, что он увидел, когда глаза его были закрыты, — это ломающиеся ноги девочки, из которых хлынула кровь. И они уже не были так красивы.

Призма черных стекол

Он ходил и собирал бутылки в спортивную сумку, на боку которой была аббревиатура из паутинообразных китайских символов. Места, где можно поживиться бутылками, он знал хорошо, их тут было много: гаражи за местной школой, неприметные полянки в парке, лавочки возле круглосуточного магазина, несколько неблагополучных дворов за кирпичным заводом… Бутылки были подобны крупным прозрачным ягодам. Он собирал их и паковал, а еще искал медь или то, что содержало медь, например провода. Все это богатство он тоже сдавал, а еще таскал вещи со свалок к себе в квартиру, постепенно превращая ее в музей. Совдеповские кресла и шкафчики, шифоньеры, разбитые телевизоры — все это создавало определенную художественную композицию, разворачивая обычный квартирный интерьер в абсолютно новую плоскость.

Анатолий выудил из орошенной мочой травы бутылку кагора. Каплевидная жидкость из нее была тут же вылита в его преющий рот. Приятно. Затем бутылка погрузилась в спортивную сумку, где была встречена своими сестрами. Бутылки звякнули, о чем-то переговариваясь, а Толя продолжил свой сбор. Он сейчас рыбачил возле гаражей, где часто собирались мужички, которые постоянно бравировали тем, что выросли в девяностые. Толя порой подслушивал их разговоры, прячась в кустах гигантского шиповника, что разросся тут до небывалых размеров. Это все из-за радиации — рядом была атомная станция, а еще лаборатория. В лаборатории ученые дробили плутоний, делая из него радиоактивные заряды. Плутоний был необходим для создания ядерного оружия, которое, к слову, производилось тут в гигантских масштабах. Из-под земли периодически через решетки канализаций выбивало, точно гейзерами, клубы едкого химического дыма. Сколько же радиации в себе он нес? А потом все удивляются тому, сколько вокруг онкологических больных. Рак терзал людей, пожирая их ткани и мозги. Это было страшно, но такова была реальность Балтомира — города, в котором они жили.