Паноптикум

Господин Нулла не торопясь шел по направлению к дому; его голубые глаза светились так же безмятежно, как и во все предыдущие дни его жизни: они словно сообщали всему миру, что их владелец со спокойной совестью оглядывается на прожитый им трудовой день. Эта, можно сказать, гордая голубизна свидетельствовала о том, что господин Лайош Нулла доволен собой, своей семьей и обществом, что он всегда свято выполнял свой долг и за всю жизнь не испытал ни потрясений, ни страданий (если предположить, что ему было ведомо, что такое страдание).

Господин Нулла свернул в узкую, темную улочку. По грязной панели медленно прогуливались девицы. Это не были барышни из хороших семей, их нельзя было назвать даже честными девушками, но разница между ними и респектабельными замужними дамами была такая же, как между оптовыми и розничными торговцами. Эти девицы, которые в результате откровенного цинизма утратили всякое женское обаяние, внушали господину Нулле только жалость, и каждый раз, когда его взгляд падал на одну из них, он думал о своей жене, хотя она не была ни красивее, ни привлекательнее. Но зато жена являлась легальным фактором человеческого общества.

«Какие хорошенькие, свеженькие», — подумал про себя господин Нулла и выпрямился.

Белокурая девица посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала. «Почему она не позвала меня? — продолжал свои размышления Нулла. — Непонятно. — Еще несколько шагов. — Смотрит на меня и ничего не говорит! Может быть, я ей не нравлюсь? Слишком стар для нее? Или, быть может, некрасив? Или она считает, что у меня не найдется четырех-пяти пенгё в кармане? Не видит во мне клиента? Не понимаю!»

Господин Нулла повернул обратно.

Почему-то ему вдруг вспомнилось, что и жена отвергла его первое предложение. Ну, а во второй раз… (он опять поравнялся с девушкой)… во второй раз она согласилась выйти за него. Может быть, она согласилась только потому, что ее первый жених потерпел банкротство? Нет, это невероятно! Тут господин Нулла отбросил прочь сомнения, которые в форме вопроса вновь и вновь возвращались к нему в течение долгих лет семейной жизни.

Господин Нулла обогнал девушку, сделал еще несколько шагов, но она и на сей раз промолчала. Это окончательно привело в ярость господина Нуллу. Эти панельные девки заигрывают с каждым извозчиком, с каждым уличным мальчишкой и только на него не обращают никакого внимания!

«Кто поймет женщин? — подумал он про себя. — Какие это таинственные создания! Моя жена тоже загадочное существо, но к ней я уже привык. Бог ты мой, жена, по существу говоря, даже не женщина — просто подруга жизни, а это совсем, совсем другое. Да и не подобает, думая об уличной девке, все время сравнивать ее с собственной женой!»

Размышления господина Нуллы на этом закончились. Он опять поравнялся с блондинкой, которая на этот раз широко зевнула и, покачиваясь на высоких каблуках, повернулась к подруге.

— Нет клиентов! — сказала она, махнув рукой, и опять зевнула.

Господин Нулла залился краской.

— А я кто, по-вашему? — взволнованно спросил он, снимая двумя пальцами с носа неустойчивое пенсне. — Третий раз прохожу мимо вас, а вы стоите и зеваете, зеваете и стоите, да еще жалуетесь, что клиентов нет. Почему это нет? Прошу покорно, уважаемая барышня, а я, по-вашему, кто?

Аннуш, блондинка, слегка наклонилась к господину Нулле и даже не засмеялась, а только посмотрела на него сверху вниз.

— Вы? — сказала она, помолчав немного. — Вы — почтенный… слишком почтенный… Вы не годитесь для этих дел. Мы здесь только зря время с вами теряем.

— Что значит, по-вашему, почтенный? — нервно спросил господин Нулла, пытаясь отмести от себя это слово.

Аннуш заколебалась.

— Ну такой… Семейная обстановка, папаша… мамаша вяжет… дочка играет на пианино… сын зубрит уроки… Не годитесь вы для этих дел, папаша… Вот и зонтик у вас такой благородный… вы не могли бы мне его подарить? Ну, бог с вами, идите…

Господин Нулла был поражен.

— Откуда вы все это знаете? — спросил он, и его молодцеватая осанка исчезла, грудь впала, приняв свой обычный будничный вид.

— Откуда знаю? Вижу… По вашим ботинкам, папаша, по вашей походке, старикан… Да я и сама не знаю, откуда. Просто знаю, — сказала девица и пошла дальше.