Пансионат

Он ушел рано, пока она еще спала, чтоб не затягивать, чтоб не повторять вчерашнего. Странная мысль насчет вернуть и исправить даже и в голову не пришла, никогда он не был пустым фантазером, и если уже оценивал ситуацию как безнадежную, то раз и навсегда. Об этой квартире, которую он снимал для удобства в недорогом районе города, Ирка не знала, как и ни об одной из тех женщин, что периодически поселялись здесь и тоже называли его Рыжим. Он всегда умел убедительно объяснить, почему не ночует дома. Хотя конкретно сейчас никого у него не было. С женщинами вообще не стоит затягивать надолго. Восемь лет, с ума сойти, восемь лет.

Он поймал себя на том, что все еще тупо смотрит в экран мобилки с потускневшим соблазнительным предложением; выругался, сбросил, положил на стол, мимолетно прочертив рукой дорожку в пыли. Последний раз тут было чисто и уютно с полгода назад; Рыжий досадливо поморщился, вспоминать не хотелось, и какой черт его дернул раз в жизни связаться с такой — безответной, боязливой, скукоживавшейся от каждого громкого звука, порыва ветра, от любого соприкосновения с реальным миром? Слава богу, что она исчезла сама, внезапно, почти загадочно: во всяком случае, он попытался бы выяснить, в чем дело, если б это была другая, не она. А так — только вздохнул с облегчением. Сейчас не хватало бы только этого.

Некстати вспомнилось, как однажды, тоже под какую-то дурацкую, но выгодную акцию, он предложил ей сорваться на недельку отдохнуть куда-то там на теплые моря. Любая бы запрыгала до потолка. А тут — огромные перепуганные глазищи: так далеко?…

Ирка бы не раздумывала. Даже обидно, где они были раньше, эти, «Одна сатана»? Хотя, с другой стороны, и мы могли бы дотянуть пару недель до нашего чертова восьмилетия… И было бы закруглено красиво и правильно. Он, Рыжий, любое дело старался закруглять правильно и красиво. Полутемная из-за немытых стекол и пасмурного утра комната казалась клаустрофобно-тесной, будто чулан или тюремный карцер. Ладно, перестань, проехали.

Аккуратно, двумя пальцами он поднял с пыльного стола мобилку и набрал адвоката. Труба резко пискнула, сообщая о недостатке денег на счету; вот черт. Хорошо, что в этом доме старой постройки сохранился и стационарный телефон. Рыжий вышел в коридор, в полумраке отыскал на ощупь древний аппарат на стене, снял трубку, удостоверился в наличии гудков… и неожиданно для себя отстучал номер Ирины.

Она отозвалась мгновенно:

— Димка?!

Еще и Димка; Рыжий беззвучно усмехнулся. Мог бы и догадаться.

— Ира, это я.

— Откуда ты звонишь? — она не позволила себе ни малейшей паузы, только тембр голоса словно переключился на другое звучание, на какой-то металлический, индифферентный инструмент. — Мы что-то не обсудили?

Разумеется, они обсудили все. Иначе с ней и быть не могло.

— Тебе приходила рассылка? От турфирмы?

— «Одна сатана»? — Ирка хохотнула негромко и коротко. И ее смешок словно активировал автоматический режим взаимопонимания, который работал между ними всегда и, собственно, сделал возможными эти восемь лет. Ей можно было почти ничего не объяснять.

— Поедем?

— Смысл?

— Недорого. Пока не развелись.

Ирка замолчала, обдумывая. Рыжий четко видел ее лицо: безупречные линии, ухоженная кожа, единственная морщинка возле правой брови, ответственная за обдумывание и принятие решения. Моя бывшая жена. Это нормально, у всех есть какие-нибудь бывшие жены, и моя гораздо лучше многих. Она уж точно не навыдумывает себе сейчас ничего лишнего. И либо согласится, либо откажется, одно из двух.

— С детьми.

Оказывается, он отвлекся, и ее ответ застал его врасплох.

— Что?

— Возьмем детей, — она говорила четко, уверенно, словно катился шарик по жестяному желобку. — Рыжий-Рыжего и Звездочку. С собой.

— Там, кажется, на двоих.

— Доплатим.

Теперь она молчала, ожидая его ответа, а он, Рыжий, должен был быстро и четко все обдумать. С детьми: зачем, почему? В компенсацию вины перед ними? — так ведь нет никакой вины, все родители рано или поздно разводятся, и, скажем, смена воспитателя в питомнике для ребенка гораздо большая травма, доказано специалистами. Хочет напоследок воссоздать идеальную картинку полной семьи, этакую экзотику, всегда привлекавшую всеобщее внимание?… да нет, вряд ли, Ирка не тщеславна, ну, не до такой степени. Н-да, трудно объяснить… и все-таки она права. Он понимал ее правоту столь же ясно и неопровержимо, как если бы сам это предложил.

— Хорошо.

— Займешься или мне?

— Займусь, — сказал он на нисходящей ноте, в завершение разговора. — Встретимся вечером у питомника. Ну, созвонимся еще.

— Созвонимся, — повторила Ирка и дала отбой.