Пантанал и дети Ла-Манша

Вершинин содрогнулся, вспомнив, как стоял в той темной комнате на вершине Тауэрского моста, всеми фибрами ощущая, что комната не свободна, но ничего не видя. А в это время так называемый слепыш громоздился над ним, выпуская из наростов на брюхе паучью сеть.

— Теперь будем знать! — сказал он. — Спасибо!

— Спасибо не булькает! — по — свойски заметил Алька. — А толку, что ты теперь знаешь? Слепыши могли уже на твою лодку с моста напрыгать. Их там никто не считал. Вам надо на Собачий остров, самое безопасное место в Мертвограде. Я там часто от фермеров скрываюсь.

Разговор получился бестолковый, Вершинину многое надо спросить по существу, да и лучше всего, он это понимал, сдать мальца с рук на руки лейтенанту Вагнеру, и он совсем уже собрался задавать грамотные вопросы, как и положено следователю следственного комитета, но тут Алька вытащил из — за спины пистолет, и Вершинин безропотно принял, что вопросы здесь задает не он.

10.55

Это был стул. Крепкий этакий офисный металлический табурет. Он прилетел в Вершинина из глубин разгромленной вселенной и буквально смел со шкафа, на котором он восседал. Не успел он приземлиться, как загрохотали выстрелы.

Стрелял Алька, стреляли в него, стреляли в Вершинина. Пули с сочным чпоканьем впивались в разгромленную мебель, в стены, в пол. Алька почти сразу исчез из видимости.

Вершинин ужом ввинчивался за кучу мусора, одновременно пытаясь достать пистолет и отлично понимая, что чтобы произвести ответный выстрел, пускай не прицельный, понадобится уйма времени, которого у него нет.

В него били целенаправленно. Пули застревали в куче, вспарывали воздух. Вершинин вытянулся на спине, вытащил пистолет, передёрнул затвор, снял с предохранителя. Потом чуть приподнял руку и высадил раз пять в направлении предполагаемого противника.

Выстрелы прозвучали в тишине, обстрел прекратился. Ждут, пока высунусь, смекнул Вершинин и не шевелился.

— Палыч! — раздался крик.

— Огибалов, ты? — крикнул Вершинин в ответ.

Он осторожно приподнялся. Ефрейтор радостно кинулся к нему, помог приподняться, заботливо отряхнул и оглядел.

— Не задело?

— В меня стреляли! — произнес Вершинин с обидой, и это прозвучало глупо, но тут он вспомнил. — А где Алька?

Огибалов завертел головой.

— Кто?

— Малец тут был лет 9 — ти!

Вершинин подошел к тому месту, где видел Альку в последний раз. Здесь была трещина в полу, через которую просматривался этаж ниже.

— Ушел пацан! Он тут все ходы знает! — констатировал Вершинин.

Выражение лица солдата ему не понравилось.

— Ты что? Мне не веришь?

— Нет тут никого! — заявил Огибалов.

Словно в опровержение раздались топот и крики. Ефрейтор вскинул автомат, но это были солдаты из взвода лейтенанта Вагнера.

— Что случилось? Кто стрелял? — накинулся он с вопросами.

За спинами солдат маячили встревоженные лица Карагода и Анжелики. Межеедов смотрел угрюмо.

— Переживаешь, что промахнулся? — спросил Вершинин.

— Что вы несете, тащ следователь? — возмутился Вагнер.

— А вы проверьте его оружие! — крикнул Вершинин.

— С какой стати?

— Меня чуть не убили, вот с какой! — продолжал кричать Вершинин. — Если бы не Алька, если бы не этот пацан…

Он поймал на себе сразу несколько недоверчивых взглядов.

Вагнер произвел экспресс — опрос своих бойцов. Никто пацана не видел. Вообще никто никого чужих не видел. Взвод во главе с Вагнером уже и точку пресловутой передачи проверил. Потом Вершинину рассказали, что на месте якобы передатчика оказалась комната, полностью заваленная битым цементом. Причем этой разрухи рука человека не касалась по крайней мере лет 50.

Поэтому рассказ Вершинин о ребенке(?) все восприняли мягко говоря недоверчиво. Многие думали, что ему померещилось, другие решили, что он спятил. Лейтенант Вагнер подытожил общее решение.

— Уходим! — приказал он.

20. Первый раз в Англии

3 августа. 86 год Конфликта. Крейсер «Легасов». Вершинин.

Снова как когда — то я выступал по римскому праву перед профессором Раввой, и снова натыкался на тот самый красноречивый взгляд. Если ты дурак и несешь ахинею, Равва и смотрел как на дурака, несущего ахинею.

На совещании в офицерской кают — кампании присутствовали «те же и Зорро». Это капитан Парецкий, академик Карагод, старпом Кривулин и старший лейтенант Ивандюков. Варапанова заменил лейтенант Вагнер. Как свидетели присутствовали Межеедов с Анжеликой. От себя лично майор Бекк.

После сбивчивого доклада, прочитанного срывающимся голосом, наступила тишина. Только наивный решил бы, что идет осмысление услышанных фактов.

— Мальчонка в мертвом городе это нереально! — проговорил старпом.

Лет надцать тому назад я бы возмутился, стал кричать, что я не сумасшедший. Но с тех пор, как говорится, минуло, а сумасшедшим меня считают не первый раз. И даже не второй.

— Я не сумасшедший! — сказал я почти спокойно. — И это не галлюцинация или фата — моргана![40]

(Про фата — моргану упомянул специально, сомневаюсь, что большинство знает, что это такое).

— Никто из бойцов чужака не видел! — доложил Вагнер.

Понятное дело, его и вызвали на совещание, чтобы «топить» мои показания.