Пантелеймон Романов

ШИШИКИНА. За добром пошел, где… Вы туг за добром ходите, а он должен на месте быть. А то все разбежитесь, на осмотр приедут, а я и буду, как дурак, один на всех кроватях сидеть. Ну-ка, прикинем поперек… Петухов, тяни… Не очень, что ты обрадовался-то. Так… теперь вдоль.

ПЕТУХОВ. Сколько у вас там?

КАШИН. Ни то ни се. 12 аршин лишних. Хоть бы ребеночка какого достать.

ШИШИКИНА. У меня малый есть.

КАШИН. На него сколько полагается?

ГРАФ. В Москве 10 аршин определено.

КАШИН. Опять два лишних. Еще родить не собираешься?

ШИШИКИНА. Нанятом месяце хону.

КАШИН. Ну, вот на него и прикинем.

ПЕТУХОВ (Шшиикиной). Передай ему, что и на него два аршина положили, может занимать свою площадь хоть сейчас.

КАШИН (смотал рулетку). Ох, про княгиню забыли. Что с ней делать? Кроватей больше нет…

Капитан рычит.

КАПИТАНША. Серж, что за манера: как про женщину заговорят, так от вас всегда какое-то рычанье доносится.

КАПИТАН. У меня катар желудка.

КАШИН. Ну, вот что, граф, вам придется уступить ей свою постель.

ГРАФ. Площади на нее не осталось.

КАШИН. Господи, да ведь на один вечер только. Придут, увидят, что все занято, и уйдут. Гражданской женой, что ли, назовите. Как хотите.

Капитан рычит.

ГРАФ. Ах, так… Да, это можно. Тогда вселение допускается без занятия отдельной площади.

КАШИН. Ну вот, ради господа, как-нибудь там устройтесь. Ну-ка, сядьте еще раз… (Все садятся.) Прямо голова кругом идет. Ну, кажется, ничего — сойдет.

Входит княгиня.

КНЯГИНЯ. Здра… Боже мой, что у вас, тиф?

КАШИН. Нет, кажется, ничего… А что?

КНЯГИНЯ. А вот это… эти…

КАШИН. А, нет — это мы примериваемся. Скоро должны приехать.

ПЕТУХОВ. Можно нам вставать, что ли?..

КАШИН. Можно. (Все подходящи здороваются.) Вот что, княгиня, голубушка… Да, вещи ваши где же?

КНЯГИНЯ. Вещи?.. Вот здесь: прибор для маникюра и пудреница. Успела взять только самое необходимое.

КАШИН. Ну, это потом. А сначала о главном. Княгиня, голубушка, мы тут декорацию устраиваем. Потерпите уж один вечер маленькое неудобство. Вам придется перебыть в этой комнате. А там мы вас определим, как следует. А комиссару скажем, что вы графа супруга, жена…

Капитан рычит над ухом Кашина, тот с досадой оглядывается.

ИВ. ИВ. Без отдельной площади…

КНЯГИНЯ. Жена без отдельной площади?.. Ничего не понимаю…

ПЕТУХОВ. Фиктивная, княгиня, вы даже ничего не почувствуете.

Капитан рычит.

КНЯГИНЯ. Что же, вы меня и спать с ним положите?.. Ничего не понимаю…

КАШИН. Боже избави… Что вы-с. Одна декорация.

КАПИТАНША. Серж, что с вами?

КНЯГИНЯ. Если это так нужно, то, конечно, я это сделаю. Где же мое место?

ГРАФ. Вот, пожалуйте, моя постель к вашим услугам. Зайдите с этой стороны, а то здесь эта женщина. Ужасное соседство. Неужели нельзя нас поместить иначе? Что за формализм!..

КНЯГИНЯ. А где же вы, граф, будете? Вы будете из-за меня терпеть неудобство.

КАПИТАН. ГМ… Такое неудобство я бы каждую ночь согласился терпеть.

КАШИН. Ничего, потерпит. Ну, слава богу, обладили. С рук долой. Ну, ну, за работу, за работу…

Входит Агафон, тащит узел, клетку с гусями и самоварную трубу.

ВСЕ. Э… э… Что вы, с ума сошли! Уж гусей сюда притащил. К черту!.. Что за безобразие! (Шум.)

ШИШИКИНА. Граждане, пропустите гусей…

ГРАФ. Послушайте, что вы делаете. Ты, братец, неси гусей туда… понимаешь, откуда взял.

ПЕТУХОВ. К черту гусей! Что, в самом деле, со всякой дрянью жить?

ШИШИКИНА. Пустите гусей, а то сейчас все комиссару расскажу. (Стихают.) Давай сюда. Развесил уши. Скажите пожалуйста — с дрянью они не желают жить. Гуси им помешали. Что же они, поганые, что ли? Тега-тега, матушка моя…

КАШИН. Есть у тебя соображение или нет?

ШИШИКИНА. А что же мне их, соседям, что ли, оставлять? Они у меня занеслись только что… У моего кума в Москве коза с поросенком в комнате живут.

БЕРКУТОВ. Чем хуже, тем лучше… Пусть гуси остаются. По крайней мере полюбуются на созданное ими положение. Поросенка у вас нет?

ШИШИКИНА. Нету поросенка.

БЕРКУТОВ. Жаль.

КАШИН. Ну, идемте. С продуктами надо распорядиться. Только смотри, Варвара, чтобы они у тебя не гадили тут…

ШИШИКИНА. А что ж им, на горшок, что ли, ходить… Да и запечатать — тоже не запечатаешь.

КАШИН. Я там все главное оборудовал. Оставил только для потребности. Надо всем по норме разобрать — оно и разровняется. А что сверх нормы, то в постели как-нибудь сунем. В комнате-то искать не будут. Небось, в амбары первым долгом заглянут, Агафонушка, ну-ка, пойди, поможешь нам.

ПЕТУХОВ. Живая сила… Граф, идем. (Беркутову. Хороший человек, этот граф.

БЕРКУТОВ. Вырожденец…

ПЕТУХОВ. Нет, хороший. А вы что же не идете?

БЕРКУТОВ. И никуда не пойду. (Петухов уходит.)

КНЯГИНЯ. Я ужасно боюсь, как бы в этот момент, когда ушли мужчины, не пришли бы эти ужасные… греки или меньшевики… я не знаю кто.

ШИШИКИНА. Вот еще китайскую богородицу посадили!