Пантелеймон Романов

Я знал его по его рассказам, и мне было очень интересно встретиться с ним. Не помню, по какому случаю, но, кажется, он пришел получить ко мне справку, что он писатель и едет в Эртелевку отдыхать и работать. С первых же слов он произвел на меня исключительно хорошее впечатление своею мягкостью и простотой. Получилось как-то так — как будто мы с ним давным-давно знакомы. Чем я его смутил, так это отзывом о его рассказах. После этого я встречался с ним каждый раз, когда он приходил зачем-нибудь в Группком. Несколько раз он бывал на заседаниях Президиума, и, что надо отметить, все к нему относились исключительно любовно и с какой-то хорошей улыбкой, причиной которой были, по-моему, он сам и его рассказы. Если бы я мог, я значительно раньше сблизился бы с П.С. во время его поездок в Эртелево, куда он, будучи самым усердным поклонником его, не раз приглашал меня, но я был настолько связан работой в Группкоме, что так и не собрался туда. «А работать можно только там, — сто раз говорил мне П. С. — Вдали от людей, в тиши… А какие там яблоки!» Соблазнял он меня.

Каждый раз, когда он приходил в Группком, мы беседовали с ним о разных литературных новостях и немного сплетничали.

Спустя несколько лет он как-то пригласил меня к себе. Жил он тогда в Старо-Пименовском переулке. Помню, за столом тогда сидели — я с женой, художник. Яковлев с женой и еще кто-то. Радушнее и гостеприимнее редко кого встретишь. Как-то оживала вся обстановка в его присутствии. В этот вечер, кажется, он прочитал нам свой только что написанный рассказ: «Белая свинья». А читал он изумительно.

Я слышал, будто И. М. Москвин сказал, что Романов свои рассказы читает лучше, чем он. И до сего дня за П.С. осталась слава первоклассного чтеца. Когда я его спросил, чем он этого достигает, он мне ответил: «А я ведь учился. Специально «ставил» себе голос». А на вопрос, что он еще нового написал, П.С. мне сказал: «Не удовлетворяют меня маленькие рассказы. Собираюсь писать большой роман. Вы читали мою «Русь»? Думаю ее заново переработать. Не так ее надо было давать. Вот сейчас я засел за изучение истории империалистической войны, истории марксизма-ленинизма, и все, что я написал в «Руси», подлежит коренной ломке. Многое я допустил в ней ошибочного, неправильного. Видите, сколько я прочитал», — показал он мне на груду книг. Впоследствии он роман переделал.

Как-то мы с ним разговорились о методе работы писателя. И тут я узнал, что П.С. имеет на руках обширную работу под названием «Наука зрения». «Прочтешь и увидишь, как писатель должен видеть окружающее». Когда я прочел его работу, у меня появилась мысль немедленно позвонить в ГИХЛ и сказать там о ней. «Обождешь, — сказал П.С. — я ее еще не закончил». Меня все время удивляло одно обстоятельство— не любил говорить П.С. о своих мелких рассказах. «Э, да это что!.. — отмахивался он от них. — Вот «Русь». Нет, я буду писать большие вещи».

Как-то я попросил его послушать меня. Он охотно согласился, и я ему читал свою семейную хронику «Подкидыш», охватывавшую время с 1858 г. по 1935 г. Размером в один печатный лист! «Пробую себя на малых, но больших вещах, П.С.» Когда я ему прочитал, он воскликнул: «Молодец! Читали вы 40 минут, а у меня такое впечатление, будто я прослушал роман в 400 страниц». «Согласны вы после этого взять надо мною шефство?» — спросил я. «Согласен. Работайте». Рассказ мой «Разведка» о М. В. Фрунзе «заиграл» только тогда, когда П.С. дал мне свои указания, именно те, о которых он говорит в своей «Науке зрения». Я очень дорожил советами П.С., и потерю его я переживал очень тяжело… Большой умер писатель. Умер рано. За неделю до смерти, дома, а до этого в Кремлевской больнице мы обсуждали с ним задуманный им роман из жизни уездного училища. «Я напишу совсем не то, что написано о школе, — говорил он. — Вот встану, поедем с вами в Белев, половим рыбку, отдохнем, а потом и за работу». Как-то я ему сказал, что завел альбом с автографами писателей, и принес ему его, он мне вписал туда следующее:

«НОВОЯВЛЕННОМУ МАСТЕРУ НОВЕЛЛЫ

Дорогой Александр Иванович, чем

Это объяснить, что вы

Всех писателей поделали

поэтами. Вот и я свое

обращение принужден облечь в

стихотворную форму. Жму

Вам руку и желаю написать

еще в десять раз больше новелл!

23. XI.37. Ваш Пант. Романов».

Когда я с П.С. договорился, что буду читать ему все свои новые вещи, я прочитал ему свой рассказ «Барсучья сопка», напечатанный в журнале «30 дней». И после в письме к нему пожаловался, что я не быстро работаю, трудно мне работается. П.С. ответил мне в письме: