Пантеон и царский культ в Коммагене. Эпоха Митридата I Каллиника и Антиоха I Теоса. Историко-археологическое исследование

Сомнительно, что в коммагенских царских надписях и «Видевдате» отражена чистая, «классическая» доктрина зерванизма. Во-первых, в надписях из обеих Арсамей отсутствуют специфические зерванистские религиозные термины. В свое время Э. Бенвенист предположил, что они содержатся в трактате Плутарха об Исиде и Осирисе[692], а именно в главах 46–47 этого памятника (Plut. de Iside et Osiride. 46), однако подобная интерпретация вызывает обоснованные сомнения[693], по крайней мере, она небесспорна[694]. Во-вторых, сама формула надписей не являет собой ничего специально зерванистского: никаких указаний на отцовство Зервана над Ахура-Маздой и Ахриманом в ней нет – нет их и ни в одной из коммагенских надписей. В-третьих, в коммагенском царском пантеоне имеется не тетрада царских божеств, а, скорее, пентада, в которой центральная фигура – это сам обожествленный царь Антиох I[695], что подтверждается и данными археологии. В-четвертых, в религии античной Коммагены совершенно не чувствуется никаких пессимистических представлений о материальном мире, который, согласно зерванистским представлениям, находится во власти бога зла Ахримана (Ангро-Манью) на протяжении 9 тыс. лет[696]. Напротив, сущность коммагенской религии – это греко-иранский политеизм с культом царя-спасителя.

Все это заставляет принять точку зрения Р.С. Зенера и И.Л. Крупника, что наличие верований в «беспредельное время» еще не говорит о зерванизме в коммагенской религии[697] или в «Видевдате». Скорее всего, это отголоски древнеиранских дозороастрийских верований, принесенных на эту территорию магами или магузеями (жрецами полумаздеистского толка). Можно ли здесь видеть влияние эллинских философских доктрин, сказать сложно.

Следует отметить, что в царских надписях Антиоха I содержатся и другие религиозные представления, которые можно интерпретировать как «предзерванистские». Прежде всего это деление человеческой земной истории на персонифицированные циклы времени – эоны[698]. В надписи из Самосаты говорится о судьбе праведников, которые почитают и воспевают обожествленного владыку «вплоть до конца Эона»: µέχρι παντὸς αἰῶνος[699]. В надписи из Арсамеи-на-Нимфее говорится о «славе Эона» – κλέος αἰῶνος[700] в связи с тем порядком почитания царской особы, который установил царь Коммагены. В надписях из Арсамеи-на-Евфрате и Арсамеи-на-Нимфее царь провозглашает, что главный жрец его культа поставлен им «вплоть до конца Эона» (µέχρι παντὸς αἰῶνος, стк. 106; Ст. III, стк. 15)[701]. Как полагает М. Бойс, иранские маги маздеистского или полумаздеистского толка могли заимствовать представления о делении истории во времени на большие, периодически повторяющиеся циклы из Вавилонии[702].

Поэтому, согласно зерванистским представлениям, Зерван являлся олицетворением бесконечного и конечного времени, соотносимого с созданным миром, обреченным на гибель в конце мирового цикла, т. е. Эона. По прошествии 9 тыс. лет, т. е. в конце мирового цикла, в безграничном времени божество зла – Ахриман – будет уничтожено, и все его творения будут разбиты[703]. Некоторые, правда, не совсем ясные намеки на это содержатся во фрагменте стк. 20 надписи, вырезанной на оборотной стороне плохо сохранившейся стелы с фигурами коммагенского царя (Митридата I?) и солнечного божества Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса (см. ранее). Правда, судя по контексту надписи, она была составлена в период правления его сына Антиоха I. В подтверждение этого читаем: …πατρὸς ἐµοῦ… Μιθραδάτου… – «отца моего… Митридата». В упомянутой же стк. 20 соответственно говорится: …ταύτης ἱερᾶς προφητείας ἥδε µὲν στήλη φύλαξ µάρτυς δ'οὐ[ρά]νιος σω[ζ]έ[σθω][704] – «…этого священного пророчества и стела-защитник, небесный свидетель пусть спасется». Можно предполагать, что под «священным пророчеством», может быть, подразумеваются какие-то указания на огненное обновление бытия, т. е. на конец очередного эона (?). Дальнейший контекст надписи, возможно, это только подтверждает. Кроме того, слова ἥδε µὲν στήλη φύλαξ µάρτυς δ'οὐ[ρά]νιος σω[ζ]έ[σθω могут намекать на время, предшествующее огненному обновлению, – на «царство Митры», так как во время Апокалипсиса стела с царем и божеством, игравшим огромную роль в царском культе, должна уцелеть. И в позднейшем митраизме мы сталкиваемся с подобными концепциями[705].

В «Сирийских актах персидских мучеников» первых веков нашей эры персидский маг в беседе с одним из христианских мучеников говорит, что его богами являются Зевс, Кронос и Аполлон[706], т. е., очевидно, Оромазд, Зерван и Митра. В Коммагене мы сталкиваемся с теми же самыми культами, поэтому в обоих случаях чувствуется определенная персонификация «Бесконечного Времени». В то же время не исключено, что какое-то влияние на персонификацию этого принципа могли оказать и греки, в мировоззрении которых Время довольно рано приобретает черты владыки над богами и смертными[707].