Пантеон и царский культ в Коммагене. Эпоха Митридата I Каллиника и Антиоха I Теоса. Историко-археологическое исследование

С большой долей идеализации Антиох представлен на барельефах с Аполлоном-Митрой-Гелиосом-Гермесом, с Артагном-Гераклом-Аресом Западной террасы Нимруд-Дага[868], а также на барельефе с тем же божеством III цокольной площадки святилища Арсамеи-на-Нимфее[869]. В идеализированных портретных изображениях царя на барельефах невозможно не отметить влияние иконографии портретов Александра Великого. Но вместо патетики и пафоса в них проявляется сдержанность, спокойствие и определенная величавость, присущая божествам. К портретным изображениям Антиоха I на барельефах стилистически близок Александр Ронданини, исполненный в традициях школы скульптора Леохара[870], в некоторой степени Александр из коллекции Эрбаха[871] и бюст Александра с идеализированными чертами из Эрмитажа[872]. В таких же спокойных, торжественных тонах исполнен портрет Митридата VI Эвпатора с чертами Александра на малоазийской инталии I в. до н. э., хранящейся во Флоренции[873]. Идеализированный образ Митридата VI Эвпатора с чертами Александра Великого помещался на его тетрадрахмах и драхмах[874]. И на знаменитой камее Гонзага, хранящейся в Эрмитаже, представлена супружеская чета Птолемея II Филадельфа и Арсинои II. Портреты обожествленных царя и царицы идеализированы, причем образ царя навеян портретными изображениями Александра[875]. Некоторые правители Боспорского царства III–II вв. до н. э. (Гигиэнонт, Перисад II) помещали на монетах свой идеализированный профиль с чертами Александра Великого. В целом, схема портретного изображения этих царей была заимствована со статеров Лисимаха, чеканившихся в III в. до н. э. в Византии[876].

Более чем вероятно, что портретные изображения Антиоха I Коммагенского с чертами идеализированного Александра являются свидетельством уже сложившегося царского культа[877], в котором царю придавались черты справедливого властителя, отождествленного с солнечным божеством. На одной из тетрадрахм селевкидского царя Селевка III (224–223 гг. до н. э.) изображен царь в образе Александра Македонского в львиной шкуре[878]. Возможно, это указывает на подражание этого царя Александру Великому.

Необходимо добавить, что в позднеэллинистический период II–I вв. до н. э., ввиду бесконечных войн и социальных потрясений, в Средиземноморье усиливаются стремления к установлению царства «всеобщего счастья и благоденствия» под скипетром царя-благодетеля. Так, один из детей римского триумвира Марка Антония и Клеопатры VII Египетской получил сакральное имя Александр Гелиос, с приходом которого к власти по всей территории Средиземноморья должен был установиться «Золотой Век»[879]. В самом же имени сына Марка Антония, по-видимому, содержались явные аллюзии на его отождествление с Александром Великим[880], в идеологии которого Гелиос, наряду с Гераклом и Дионисом, играл важную роль. Более того, Александр Гелиос должен был совершить нечто похожее на восточный поход Александра Великого, завоевав Парфию (Plut. Ant. 54), армия которой, однако, достаточно успешно противостояла легионам его отца в 36 г. до н. э. Возвращаясь к Коммагене, можно полагать, что в ней идею о «Золотом Веке» в какой-то мере ассоциировали с царствованием Антиоха I, при котором появились отсылки к образу Александра Великого (как к бессмертному спасителю?[881]). Как писал Р. Смит, синтетический стиль скульптур Антиоха хорошо выражает династические воззрения Антиоха[882]. Это справедливое утверждение приемлемо и для портретных изображений царя Коммагены.

Царский гороскоп Антиоха I Коммагенского