Панцирь

– Вот так, любезный Танцор. Многие настроены оптимистично. Говорят, Эхо не случится. Мол Идол потерял цельность. Считаю это глупостью. Опять начнется война, ведь Идол все еще бродит в Пустошах, сидит на землях Султаната, крадется под Полисами, двигается туннелями, и копошится в покинутых Ульях – от чего же ему отказываться от традиций Эха? От чего ему быть разобщенным?

– А почему шестнадцать лет?

Курт пожал плечами.

– Спрашивайте дальше, Танцор.

– Что с политической обстановкой в мире?

– Сейчас мы в ничейных землях – их посекли химическим оружием… благослови Сурья память: в тысяча сто тридцать девятом.

Севернее, вдоль гор, тянется, как раз по вашим Ульям, полисы Костей Богов. Это Банар, Нар, Саргон и Птоон. Они все сцеплены в условный союз. В Эхо достается больше всего Банару и Нар, поэтому отношение у них к остальным специфическое. Западнее – захваченный Султанат, территории Идола – они закрыты, границу просто так не пересечь – фонит так, что мозг выжигает, да и не больно то, кто хочет.

– Защита от Идола?

– Есть, но это уже, если будет желание, узнаете в промысловике. Упомянутая уже сома. Вообще перекрывает.

На востоке тянутся степи Каганата. Земли разные, но преимущественно скромные. Фуркаты не потеряли знание как создавать биомодернатов. Скорей всего в верхушке ваши. Между Костью и Каганатом случилось несколько войн, поэтому мы друг друга не любим. Да и не только из-за этого, если честным быть.

– Вы воевали между собой пока существовалИдол?

– У Костей не было ничего кроме войск, оружия и еды, а у Каганата оставалось много всякого: и секрет выращивания хтонов – который они успешно сохраняют и по сей день – и потенциал биомодернизаций, который очень хотели управители. Да и происходило это, когда Идол вроде как был побежден. Как начались проблемы, конечно, все прекратилось. Каганат ослабил давление контрибуций, заключил союзные договоры и помогает. Ему выгоден защитный слой из “Кости” и невыгодно чтобы города погибли, а той и деваться некуда – поменять свое положение они не могут по некоторым причинам.

– Понятно.

– Севернее Птоона еще один политический регион, стоящий обособлено. Танрилар. Технологический оазис. Закрытый. Единицы людей, что там побывали – не распространяются как он выглядит. Что это – полис? Сеть полисов? Область? Мне неведомо. Они поставляют технологии, специалистов; в общем то, о чем договорятся «верхушки». Вас, любезный, удивит то, чего они добились в техническом плане.

– Думаешь?

– «Центурион», – он сдвинул револьвер. – Это капля частного оружейного дела. Просто умелец-ремесленник, владелец скромного заводика. Меньшее из сделанного. Непосредственно начинания Танрилара, как цельного объединения, впечатлят любого пустого дхала. Дальше что? Частности взаимоотношения регионов, конкуренция и противоречия – сейчас для вас не важны.

– Что с кхунами?

– Некоторые из вас, кто не ушел в спячку, осели в руководствах Полисов и организаций. Те, кто просыпались на протяжении этих лет, в основном организовывали группы и занимались своими делами. Одни достигли больших результатов и имеют определенную известность – даже власть. Других – это не интересует: они разведают, добывают информацию, занимаются промыслом, ходят в Улья, нанимаются в боевые отряды. Но понятное дело, что я знаю не все обо всех, а говорю только то, что видел и слышал.

– Принято.

Курт передал мне сложенный бардовый лист квадрата и горсть зеленоватых монет.

– Упомянутые деньги, – пояснил он. – Хтон-дхармы.

– Бумажные? Удобно.

– Здесь немного, но на первые расходы хватит. Два хтон-дхарма купюрой и еще один монетами.

Курт поднялся и открыл крышу бота-грузчика. Вынул вещмешок, вывалил содержимое внутрь Пилика.

– Свой отдаю.

Засунул внутрь связку ломтей мяса, две ампулы с ослепительно-белой жидкостью. Должно быть – это сома. Закинул бурдюк.

Затем высоко задрал полу балахона; с боку на изящном черном панцире – восемь заряженных хтонов. Он скрутил два и перекинул мне.

Я поймал, отстрелил пустышки и тут же зарядил хтоны в пазы; раздался технологичный свист, и я вздохнул полной грудью.

Блаженство…

Хтоны тяжело заскрежетали.

Фильтрация заработала и чистый воздух резанул нос, глотку и грудину льдом. Я почувствовал себя лучше: свободнее, быстрее, даже сильнее, хотя это и был очевидный мыслительный скол. Так быстро восстановиться невозможно даже дхалу.

С запястья захрипела Желчь:

– Наконец-то, бестолочь… Гнилой полусон надоел до скрежета скоб.

Курт чуть поклонился моей руке – выглядело это нелепо:

– Госпожа, как называть вас?

– Я…

– Ее зовут Желчь.

Курт удивлено выгнул бровь.

Пилик начал возбужденно что-то пищать, покачиваясь из стороны в сторону.

Желчь флегматично ему ответила: