Панцирь (СИ)

А мы двинулись на север.

— Это все здорово, братец, — пробурчал Звездочёт. — Но маскорожие могли бы и пистолет какой-нибудь выделить.

— Ну ты ж не попросил. Все ржал больше. Может быть и дали бы. Вроде неплохие ребята. Показалось, по крайней мере, так.

— Еще уважаемому дхалу, как они там брякнули, относительному предку, выпрашивать оружие не хватало. Как-то это жалко. А ребята твои… да у них язык у всех в жопе, одна баба только и говорила. Да и Скукоженый мяукал там что-то. Как ты вообще определил, что они, как ты выразился — неплохие?

— Могли застрелить.

— За что?

— Как будто для убийства нужен повод.

— Вообще-то обычно нужен, — возразил Звездочет.

— Ну допустим. Ограбить тогда.

— А что с нас взять?

— Например, панцири, — сказал и понял, что сморозил глупость.

— Ты как совсем темный, братец, солнышком припекло? Умный сплав потеряет свойства со смертью хозяина. Станет не крепче скорлупы.

— Точно. Я же помнил это…

— Мы выглядим как бродяги. Да мы они и есть, братец. По их мнению — навязываясь Идолу — мы еще и смертники. Взять с нас нечего. Нас можно только пожалеть. Легкая жалость — для этого хорошим быть необязательно. Сам знаешь.

— Знаю.

— Ты видел их оружие?

— Видел.

— Посмотреть бы поближе. Сдается там и приличное что-то есть, достойное и нас.

Я кивнул, а затем рассмеялся:

— Сейчас мы достойны разве что дубин, — покачал головой и добавил: — Меня беспокоит что они с этим Алтарем не стали связываться, хотя у них такое количество стрелковых единиц.

— Решили не рисковать, — ответил Звездочёт. — Малого не вернуть, а потерять кого-то еще можно с легкостью. Здесь же угроза не банальной стычки. Искаженная воля, давление иных сил. Только чумазый хади знает, как мозг среагирует на всю эту гнилую свистопляску. Может и сразу сломаться, разбиться, будто стеклянный стакан о каменную столешницу.

— И откуда эта тупая поэтичность?

— Проснулась вот что-то, — он хитро улыбнулся, пожал плечами. — Баб давно не видел.

***

Мы прошли пятнадцать километров на север по дороге и придавленный тяжестью нашего общего молчания, я понял, что так и не удосужился узнать против чего нам придется выступить.

— Звездочёт, что такое Идол?

Эхо тоски привычно отозвалось.

— Не помнишь и этого? — он аж зашипел от возмущения.

— Не помню, — кивнул я.

Звездочет молча пыхтел минуту, а затем спросил.

— И все это время ты шел, ничего не зная и ничего не спрашивая?

— Получается так.

— По мне, братец, это ужасно глупо. Даже удивлен как тебе удавалось все это время производить впечатление, — голос его пропитался неестественным удивлением.

— И какое именно?

Он выразительно посмотрел на меня единственным глазом:

— Не тупого.

Я засмеялся.

— Твоя правда, — почесал кожу вокруг сожжённого мода. — Безумие. Похоже вся эта ситуация и обнуление повредили мозг серьезнее, чем мне казалось. Логичность маршрутов нарушена сильнее чем представлялось. Все вот на тебя глядел, боясь, что ты с ума сходишь, а оказалось сам и вовсе того — одурел.

— Поэтому я и Старший, — назидательно поднял он палец.

— Так все-таки, Звездочет. Дело есть дело.

— Мало помню, братец. Идол говорил о себе как о Божестве нового типа; обещал посмертие. Дискутировать о том Бог ли он на самом деле — я, разумеется, не готов. Здесь бы нам парочка чатуров не помешала для разбора раскладов. Я воспринимаю его как множество единого; агрессивную, самовоспроизводящуюся систему.

— Так как же он все разрушил?

— Массово захватывал тела сородичей.

Вполне логично что если знать механизм атаки, то можно придумать контрмеру и способы защиты.

— Каким образом осуществлялся захват?

— Без понятия.

А чего я собственно ожидал?

— Моды?

— Как ты видишь, — порезал иронией. — Не справились наши моды. Давление исключительной мощности, бьет точно кулаком хата-фрактария — мозги наружу; моды помогали, конечно, но Идол воздействовал силой иного порядка, охладители на них не рассчитаны. Личность теряется. Возможно модернизируется им же, для упрощения доступа. В целом, по обрывкам памяти, стычки с ним — это противостояние твоего нутра, воли и жадности, которая похоже суть Идола.

— А тела?

— Становятся подконтрольны.

— Система роя.

— Верно, система роя.

— Плохо. И цель этого роя?

— Не знаю. Похоже на самокопирование. Четко помню, что он выворачивает нутро наизнанку. С другой стороны, мы обнуленные, что… Бойся!

Еще и сообразить не успел, заметил лишь боковым зрением выброс густого дыма, а Звездочёт уже врезался в меня, сбивая с ног, и одновременно с этим по степи разошелся грохот выстрела.

Толчок был так силен, что откатился на четыре метра, Звездочек же упал на месте, раненный в голову.

Идол стоял в сотне шагов, с боку, от линии нашего маршрута. Как мы его не заметили — мистика.

Разумеется, не исключал я вероятность того, что это банально часть его загадочных сил, а не наша невнимательность или слабость. В конце концов, фуркаты-кочевники так же оказались не готовы к встрече.