Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

Сегодняшний день явно не задался. Кира ураганом ворвалась в класс, в самый разгар урока, споткнулась о порожек и растянулась на полу, весьма чувствительно приложившись о паркет коленом. Химичка, поворчав с минуту и убедившись, что ученице не требуется консультация в медпункте, разрешила ей пройти на место, но взяла дневник и оставила в конце страницы запись — «Научите ребёнка смотреть под ноги».

Вынимая из сумки тетрадь, Кира наткнулась на пакетик с ещё тёплыми, начинёнными творогом пирожками, и только сейчас вспомнила, что так и не успела позавтракать. Она начала отщипывать от пирожка крохотные кусочки и отправлять их в рот, стараясь делать это как можно незаметнее, но химичка со своим двадцатилетним опытом работы с детьми распознала все Кирины уловки, велела ей выйти и постоять в коридоре.

Кира расстраивалась недолго — ведь ей удалось сунуть недоеденный пирожок в карман. Расправившись с ним, она, побродив по коридору, пришла в угол, заставленный кадками и горшками с высаженными в них образцами комнатной флоры. За девять лет, проведённых в стенах этой школы, Кира так и не удосужилась узнать, как называются все эти растения. Её хватало лишь на то, чтобы определить, что из них не является кактусом. Ей пришла в голову фантазия попробовать на язык что-нибудь из зелени. Она наугад оторвала какой-то лист и принялась откусывать по кусочку, желая получше распробовать вкус… и попалась с поличным. От увлекательного занятия её оторвала математичка, наблюдавшая с лестницы всю эту сцену. Валентина Николаевна изъяла у девушки объеденный листик, отвела её в класс, взяла дневник и под замечанием химички приписала: «Кормите ребёнка лучше! Ест цветы на уроках! »

Эммочка, увидевшая эту запись, насмешливо фыркнула и прикрыла ладошкой рот. Разместившийся сзади Севка Бакисов привстал и тоже ухитрился разглядеть написанное, а спустя минуту его стараниями о Кирином проступке знал весь класс. Едва прозвенел звонок, ученики зашумели, захихикали, и Кира услышала в свой адрес множество колкостей и нелестных замечаний.

Апофеозом всех несчастий стала двойка, поставленная математичкой за самостоятельную работу. Когда Эммочка заглянула в тетрадный лист, исчерканный вдоль и поперёк красными линиями, то просто за голову схватилась:

— Ну ничего себе… Кирка, у тебя языка во рту нет? Не могла, что ли, у меня спросить, как это всё делается?

По правде говоря, Кира вчера так и хотела сделать, но просто постеснялась приставать к соседке по парте с просьбами о помощи. От Эммочкиных слов её взяла такая досада, что она разревелась в полный голос.

Сзади, словно ребёнок, получивший наконец долгожданную игрушку, ликовал Севка Бакисов — его более чем скромные труды были оценены на три с минусом.

После уроков Кира, не дожидаясь Эммочку, поспешила покинуть школьные стены. Все её мысли были сосредоточены на том, чтобы оттянуть тот момент, когда придётся по требованию мамы предъявить дневник. Единственный выход она видела в том, чтобы идти домой помедленней и по возможности самым извилистым путём.

Весна входила в полную силу, изгоняя из города последние остатки зимы. По ночам всё ещё подмораживало, на газонах возвышались кучи грязного нерастаявшего снега… Кира брела наугад через знакомые с детства дворы и скверы, обходя одну многоэтажку за другой. Припекало Солнце, на голых ветвях трещали и переругивались воробьи, на детских площадках кричала и резвилась детвора; наиболее отважные из малышей уже побросали тёплые вещи на скамейках и гонялись друг за другом налегке, оставляя без внимания грозные родительские окрики из окон…

Девушка совершенно забылась и даже не глядела себе под ноги, как вдруг её резко дёрнуло назад и она ощутила на плечах чьи-то руки. Хватка была довольно крепкой, но осторожной. Придя в себя после неожиданного рывка, Кира огляделась и заметила рядом с собой старого знакомого — Мирослава Кратова.

— Ты совсем не видишь, куда идёшь? — спросил он с волнением в голосе.

— Я… — начала было Кира, — я… чего ты меня хватаешь? Я тебе не Стешка…

— Погляди сюда, — Кратов указал рукой на тротуар рядом с девушкой, — ничего интересного не заметила?

Кира опустила глаза и наконец увидела прямо возле ног круглый зев канализационного люка. Дневного света было достаточно, чтобы на глубине семи-восьми метров разглядеть переплетение побуревших от времени и сырости труб, а так же вентиль с огромным маховиком, размером не меньше велосипедного колеса…

— Ой мамочка… — выдохнула Кира, — я бы там переломала себе всё… если бы упала…

— Ну всё теперь, — Мирослав взял её за руку и подвёл к скамейке, — посиди пока здесь, отдышись…

Пока Кира сидела, оправляясь от пережитого страха, Кратов сходил в подъезд, вынес оттуда коробку от телевизора, пристроил её на люке и утяжелил парой кирпичей, чтобы та ненароком не соскочила. Девушка довольно быстро пришла в себя, вынула из сумки дневник и с тоской взглянула на записи, под которыми к завтрашнему дню должна была появиться родительская подпись…

— Ну, как себя чувствуешь? — спросил Мирослав, усаживаясь рядом.

— Хорошо. Спасибо, что вытянул меня оттуда…