Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

— Господи, что со мной? — дрожащим голосом проговорила девушка, — неужели я спятила?

Ей не раз приходилось слышать о том, что люди в состоянии алкогольного опьянения видят весьма причудливые, а порой и кошмарные картины, но никогда не решалась проверить это на собственном опыте. За шестнадцать лет своей жизни она не пила более крепких напитков, чем кефир и настойка чайного гриба. Даже на сегодняшнем празднике на столе не было ничего спиртосодержащего, ибо семья Сераплан была вся воцерковлена и не употребляла алкогольной продукции по принципиальным соображениям.

Внезапно Стешка расхотела идти домой. Она вызвала такси и отправилась в Капотню, к дальней родственнице по материнской линии, с которой была очень дружна и много раз оставалась у неё на ночь. До утра, не сомкнув глаз, она пролежала на отведённой для неё раскладушке, глядя в потолок и думая о клювоносом мутанте и тех, кто расправился с ним. Кто они такие на самом деле? И кто тогда она, Стешка Мамонтова? Этот вопрос мучил её уже почти три недели…

====== 11 ======

11

С самого раннего утра того дня, когда на Братеевской набережной было убито неизвестное существо, Мирослав Кратов провёл большую часть своего времени в бесцельном блуждании по Замоскворечью, стараясь держаться поближе к Калужской площади. Впереди – целый день, который нужно было чем-нибудь заполнить, прежде чем приступить к очередному рискованному предприятию. Заведение, избранное им в качестве новой цели, располагалось на втором этаже громадного здания на углу Крымского вала и Ленинского проспекта. Хозяева магазина не поскупились на меры безопасности – ночная охрана из четырёх человек, четыре типа сигнализации, бронированные стёкла, кодовые замки, десяток телекамер... Но этим вечером они сильно удивятся, когда шкафоподобные громилы с бандитскими замашками и куча электроники окажутся бессильны против того, кого пресса именовала Такседо Маском.

Примерно два часа ушло на разведку. Мирослав изучил все подходы к зданию, выяснил расположение всех офисов и служб, лестниц, лифтов, окон и технических коридоров. Осмотрел крыши близлежащих домов. Наметил возможные пути для проникновения в магазин и для побега с места преступления. Затем, выйдя из здания, скрылся в лабиринте Замоскворецких улиц и переулков, не имея никаких конкретных планов на ближайшие двенадцать часов.

Бесцельное хождение по улицам, стихийным рынкам, магазинам, сидение в каких-то заведениях с сомнительной репутацией – всё это быстро наскучило Мирославу. Ещё одним способом скоротать время было чтение забытых на скамейках газет, а также случайные знакомства и разговоры за столиками с такими же, как и Мирослав, людьми, которым нечем было заняться в этом циклопическом городе. Разговоры шли обо всём – о новом витке арабо-израильского конфликта, о предполагаемой гибели Шамиля Басаева и его новом чудесном оживлении, о каких-то правах человека и демократии, которые США вновь собрались где-то защищать, о неблагоустроенности московских улиц и дворов, и разумеется, о Такседо Маске, которому чуть ли не все собеседники поголовно сочувствовали(или завидовали).

Когда все темы для обсуждения оказались исчерпаны, Мирослав взял оставленную в Казанском переулке машину и отправился в поездку по московским набережным. В последние недели, как никогда раньше, его раздирали мысли о прошлом. О той его части, которая была стёрта из его памяти.

Паспортный возраст Мирослава Кратова исчислялся двадцатью двумя годами. Но о первых восьми годах жизни он ровным счётом ничего не мог сказать. Фактически его жизнь началась четырнадцать лет назад, когда его, тогда ещё восьмилетнего мальчишку, нашли на МКАДе двое сотрудников ГАИ – лейтенант милиции Мирослав Слоквенко и прапорщик Иван Кратов. Случилось это глубокой ночью, и двум милиционерам, конечно же, показалось странным то, что ребёнок в три пополуночи бесцельно шатается по обочине, без присмотра и вдали от жилых кварталов. Мальчишку устроили на ночь в детской комнате при Капотненском ОВД, но несмотря на все розыскные мероприятия, его родителей найти не удалось. Хуже того: ребятёнок совершенно не помнил ни своего имени, ни фамилии, ни адреса проживания, ни школы, в которую должен был ходить, ни имён учителей и школьных товарищей... Начались скитания по больницам и различным НИИ, но память к маленькому пациенту так и не вернулась. Комиссия врачей и психологов в итоге решила приостановить все попытки лечения и вынесла вердикт, согласно которому ребёнок по уровню развития вполне соответствует своим сверстникам, окончившим первый класс начальной школы. Его определили в сиротский приют, записав под именем Мирослава Кратова, данного в честь двух нашедших его гаишников. А по прошествии года его усыновила бездетная супружеская чета из Братеево, глава которой приходился старшим братом прапорщику Кратову.