Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

Новые родители опыта общения с детьми не имели, а из памяти Мирослава был напрочь вычеркнут опыт общения с прежней семьёй. Посему его детство складывалось весьма непросто, хотя, по прошествии многих лет, он признавал, что при любых других обстоятельствах Михаил Иванович и его жена были бы хорошими родителями...

Если не считать начисто забытого раннего детства, Мирослав был одним из тех самых обыкновенных мальчишек, про которых говорят, что они родом из девяностых. Он целыми днями пропадал во дворах со своими приятелями, исследуя технические этажи и подвалы многоэтажек, заключал пари – кто быстрее пройдёт все восемь миров “Супер-Марио”, участвовал в ребяческих баталиях по типу “двор на двор”, занимался коллекционированием наклеек с динозаврами... и ещё многим из того, что занимало умы ребятни, выросшей в первое постсоветское десятилетие.

А ещё он очень не любил, когда кто-либо пытался им помыкать или вымещать на нём свои комплексы.

В школе, которую он посещал, сложилась некрасивая традиция, установленная некоторыми учащимися выпускных классов, суть которой сводилась к вытряхиванию разменной мелочи у малышей – своеобразной “дани” за проход с улицы на школьный двор. Главным действующим лицом в хулиганской компании был некто по имени Филька Еслик – здоровенный детина, несколько обделённый умом и совестью. Если кто-то отказывался вынимать деньги, он поднимал мальчишку за ноги, словно Буратино – и требуемое сыпалось из карманов само. Никто особенно не роптал и не думал оказывать сопротивление, кроме троих приятелей – Славки Кратова, Димки Феофанова и Ромки Горбалюка. Однажды, когда кто-то отказался отдавать монетки и по заведённому обычаю повис вниз головой, четвероклассники Кратов, Феофанов и Горбалюк швырнули Еслику в глаза горсть песка и довольно крепко отколотили подобранными в скверике палками.

Спустя какое-то время хулиганы отколотили их самих, но троица оказалась очень упорной и сдаваться не собиралась. Через неделю Еслик опять наполучал палками по спине, а также булыжниками по голове, и изымание мелочи у малышей прекратилось.

Учёба в средних и старших классах произвела расслоение учеников по следующим категориям: первые ходили в школу учиться, вторые – развлекаться и вымещать на первых свои обиды. Мирослав и два его друга оказались в числе первой категории и вынуждены были отбиваться от нападок со стороны сверстников и ребят постарше, страдающих от зависти, а может, умственной неполноценности. Попытки защитить своё “я” снова выливались в драки; однажды во время одной из них Мирослав сломал кому-то челюсть и пару рёбер(к счастью для него, дело расследовал нерадивый и туповатый следователь, так толком и не разобравшийся в этой истории).

Срочную службу Мирослав проходил в Челябинске, в воздушно-десантной части. С ним же призывался и попал в ту же часть Роман Николаевич Горбалюк, в настоящее время числившийся в роте ДПС при Братеевском ОВД. Во время первого года службы Мирославу пришлось срочно выехать в Москву на похороны отчима и мачехи, погибших в автокатастрофе. Из родни, пусть и названной, у него остался только дядя, Иван Иванович Кратов, ныне вышедший в отставку.

А спустя примерно год после демобилизации с Мирославом произошёл удивительный случай, ставший, как он понял впоследствии, поворотным пунктом в его жизни.

Его пригласил на свою свадьбу сослуживец, проживающий в Сибири, в селе Уват недалеко от Тобольска. Торжество длилось три дня, с большим размахом, но время было зимнее, с вьюгами и заносами, погода – нелётная, и самолёт, на котором Мирослав собирался в обратный путь, отменили. Мало того, по сообщениям синоптиков, непогода должна была продержаться лишних три дня. Не ехать же обратно в Уват, тем более что на дорогах – сплошные заторы? И Мирослав взял билет на поезд.