Папа

Ради таких минут он и жил. Не думая о смысле жизни и её хрупкости, он просто делал свою работу. Сотни, тысячи раз, выводя мужчин и женщин из клинической смерти, Семеныч убеждался, что все делает правильно и что правильно выбрал себе путь. Больше всего на свете он любил на вызове сесть у кровати больного, снять ЭКГ, послушать пульс, измерить давление и, убедившись, что все в порядке, просто сказать: «Все у вас хорошо».

Семеныч положил было трубку, но, подумав, снял ее снова. Он достал из кармана визитную карточку, которую ему дал Казаков, и набрал номер.

– Гена, это я, – ему было неловко, и он перетаптывался на месте, – нет, ничего не случилось. Все хорошо. Спасибо тебе за все, но я не смогу пойти к тебе. Да, ты прав, кто-то ведь должен делать эту работу? Пусть это буду именно я.

Он положил трубку и прошел на кухню. Жена Наташа сидела за столом и ждала его.

Она была в пестром домашнем платье, шерстяной шали поверх и смешных меховых тапках. «Так и не дали отопление. Неужели нельзя включать батарею, когда только наступают холода, а не тогда когда половина района простудится?» – Семеныч подошел к жене и поцеловал в щеку:

– А ты почему не на работе?

– А ты не помнишь? – Наталья учуяла запах алкоголя и поморщилась. – Я сегодня специально взяла отгул. Мы договаривались поехать и купить мебель для кухни.

– Какую еще мебель? – Семеныч искренне не понимал, о чем идет речь.

– Приваловы переезжают и продают ненужную мебель. Я договорилась, что они подождут до сегодняшнего дня и отдадут нам её почти даром. – Наталья перешла на тихий монотонный шепот, говоривший о том, что через мгновение произойдет взрыв.

– Сейчас поедем, какие вопросы? – Семеныч начал что-то припоминать, но покупка мебели было настолько ничтожным событием, что в памяти практически не отложилась.

– Куда ты поедешь? – Наталья подошла вплотную к мужу, ухватилась за грудки и потрясла: – Ты на себя посмотри. У тебя смена когда заканчивается? Я тебя жду уже три часа. Где ты был, я не спрашиваю, я и так вижу, – она махнула рукой и отвернулась.

– Натусь, я Генку Казакова встретил. Помнишь его? Который с папашей своим стоматологией занимался.

– Ты каждый день кого-нибудь встречаешь. Можно хоть один день, о котором мы заранее договорились, провести, как я хочу? Это мне одной нужно? Ты посмотри, что у нас на кухне? Как мы живем? Скоро не только тараканы, а собаки к нам будут ходить.

– Помнишь, как у Довлатова? «Через эти щели ко мне в дом заходили бездомные собаки», – Семеныч засмеялся, а Наталья бессильно опустила руки.

– Не сердись. Я сейчас час посплю, и мы поедем. Машина здесь, в гараж идти не нужно.

– Слава богу, а то ты бы и в гараже своем опять застрял, – Наталья несколько смягчилась, и, видя это, Семеныч продолжил рассказ о сегодняшней встрече.

– Случайно его встретил, Генку. Я на остановке стоял, а он мимо проезжал и меня увидел.

– Это который у пенсионеров коронки золотые выменивал, а потом им же вставлял? – Наталья подошла к плите и включила газ, уже в пятый раз разогревая мужу завтрак.

– Да, он теперь крутой. Возил меня в свою клинику. Работу предложил.

– Работу? – Наталья застыла с куском рыбы на деревянной лопатке и вопросительно посмотрела на мужа.

– Да, процедуры с лазером продавать. Вернее, не продавать, а делать, но с этого иметь свой процент. – Семеныч сел на табурет возле кухонного стола и взял из хлебницы кусок хлеба.

– И что предложил? – Наталья положила рыбу на тарелку и поставила её перед мужем.

– Мы конкретно не разговаривали. Он сказал, оклад большой и проценты с лазерных процедур.

Наталья села рядом на табурет и с интересом стала спрашивать дальше:

– Какой график? Наконец нормально высыпаться будешь. Не сутками же? Там у них есть стационар?

– Наташ, я отказался.

Вдруг засвистел чайник. Наталья встала и подошла к плите. Взяла пакетик чая из коробки, положила в чашку и залила кипятком.

– Как отказался? – Она поставила чашку на стол и с удивлением посмотрела на мужа.

– Ты знаешь… – Семеныч положил в чашку три куска сахара, помешал ложкой и отхлебнул, чуть прищурив глаз. – Вот, нормальный чай из нормальной чашки. Генка поил меня непонятно чем.

– Я вижу, чем он тебя поил. Так почему ты отказался? – Наталья снова села на табурет.

– Ты знаешь, все вроде там у него хорошо, чисто, мрамор везде. Но как будто не клиника, а банк. Презентации все эти, прайсы. Не лечение, а торговля.

– Как в банке? То есть на железной дырявой кушетке спать, сутками работать – это нормально. А как в банке – это плохо?

– Послушай, – Семеныч встал из-за стола и начал ходить по крошечной кухне, – я, в конце концов, сам решаю, где мне работать, а где нет.

– Решаешь сам, да. Но живи тогда один. О семье ты не думаешь, хоть о себе тогда подумай. Не мальчик уже.