Папа Карло из Монте-Карло

– Есть еще одно, – загадочно произнесла тетя. – Это платье самой Золушки.

Услышав это, Инга чуть не подпрыгнула на месте:

– Так несите его скорее сюда!

Не замечая взглядов, которыми обменялись между собой портнихи, Инга радовалась случившейся замене. Золушка – это главная героиня спектакля. Наверняка для нее сшито самое красивое, самое замечательное платье. Но какова тетушка? Сказала, что платьев больше нет, а сама припасла про запас самый чудесный наряд.

Однако радость Инги была преждевременна. Платье, которое принесли портнихи, было какое-то коричневато-серое, неопрятное, с уродливыми пятнами.

– Это что такое? – когда перед Ингой развернули нечто, больше похожее на грязную половую тряпку. – Тетя, надеюсь, вы шутите?

Но тетя и не думала шутить.

– Это платье для Золушки, – невозмутимо ответила она. – Только не тот наряд, в котором она появляется во дворце, а ее г-хм… повседневная одежда.

– И вы хотите, чтобы я пошла в нем на маскарад?

Инга была в ужасе. И в ее голосе слышалась такая скорбь, что тетя огорчилась. И тогда в разговор вступила Алена.

– Дорогая, но это же маскарад, – произнесла она. – На него можно явиться хоть в чем.

– Да, но только не в этом!

– Ничего другого у меня все равно нет, – посуровела тетя.

А Алена просительно воскликнула:

– Примерь это платьице! Оно довольно милое.

– Не буду!

– Ну пожалуйста! Ради меня!

Инга взглянула на Алену, тяжело вздохнула и стала натягивать на себя мерзкие тряпки. Но когда Инга все надела и застегнула, она неожиданно поняла, что проклятое платье сидит на ней словно влитое. И что самое интересное, ей самой в нем легко и приятно. Удобно, платье не стесняет движений.

– Вот только твоя сумочка сюда не годится.

– И это все, что вы можете мне сказать?

Но тетя лишь пожала плечами. Мол, что толку сокрушаться по волосам, когда головы уже давно нет?

Инга снова вздохнула и стала обдумывать, что бы ей такое еще добавить к своему внешнему облику, чтобы хоть немножко его украсить. У нее была отличная лаковая сумка под «крокодила» темно-вишневого цвета. Но эта сумка диссонировала с платьем столь явно, что ни у кого не оставалось сомнений: она не подойдет.

– Могу предложить вот это, – сказала одна из портних, демонстрируя нечто вроде тряпицы.

– Это еще что?

– Узелок.

И женщина проворно кинула в тряпочку телефон, расческу и еще какие-то мелочи, которые дала ей Инга. Потом все свернула и подала Инге уже готовую конструкцию.

– Раньше простые девушки носили всякие мелочи либо в корзиночках, либо в узелках. Корзиночку мы тебе раздобыть уже не успеем, а узелок – пожалуйста!

Инга взяла узелок в руки и критически осмотрела себя в зеркале. Вид у нее был удручающе нищенский. К тому же платье хоть и село по фигуре, но было немного длинно. Подол волочился по полу.

– Так это же и хорошо! – весело воскликнула тетя. – Не видны твои туфли. А они, дорогая, ты уж прости, но совсем-совсем из другой эпохи!

Инга ничего не ответила своей тете. Она продолжала разглядывать свое отражение. И чем дольше смотрелась на саму себя, тем отчетливей понимала: катастрофа случилась, а она даже не может ничего с этим поделать. Ей придется поехать на бал в платье нищенки.

– И ведь за другим платьем мы все равно уже не успеем, – прошептала Алена. – Нам бы прически себе соорудить успеть.

– Какая может быть к ЭТОМУ прическа? – огорченно произнесла Инга.

– К платью идет еще чепчик, – поспешно произнесла одна из портних, показывая нечто неопределенного грязно-серого цвета, сплошь в живописных дырках и пятнах, какими был усажен также и сам наряд Золушки.

– Отлично подойдет к вашему платью.

– Охотно верю.

В голосе Инги слышался такой сарказм, что портниха сконфузилась, хотя это совсем и не она пролила злополучную тушь.

– Ну, что ты сомневаешься? – подбодрила Ингу ее тетя. – Это счастливое платье.

– Думаете?

– Еще бы! Вспомни, Золушка ведь в итоге обошла всех своих соперниц.

– Хорошо, раз вы так считаете, то я в нем и пойду, – покладисто согласилась Инга, смирившись со своей участью. – Хуже уже все равно ничего не может быть.

– А прическа?

– Не хочу я себе никаких причесок.

И нахлобучив чепчик – проклятый, он опять же устроился у нее на голове, словно там и родился, – Инга повернулась к Алене:

– Ты себе делай прическу, макияж, твое платье действительно красивое. А я пойду так.

– Ты уверена?

– Да, – твердо кивнула Инга. – Тетя совершенно права, это не просто бал, это маскарад. А туда можно наряжаться как угодно.

– Ну, ты просто умница! – кинулась обнимать ее Алена.

А тетя просияла радостной улыбкой.

– Я вас обеих тоже очень люблю, – улыбнулась им в ответ Инга.

Но много времени на поцелуи у подруг не было. Им следовало поторопиться, если они хотели все-таки попасть на маскарад, затеваемый господином Ибрагимом.

Впереди их ждал салон красоты, визажист и маникюр. От маникюра Инга, несмотря на все свое упадническое настроение, не смогла отказаться. По ее мнению, ухоженные руки могли послужить лучшим украшением женщины, чье лицо скрыто маской, волосы – чепчиком, а фигура облачена в нищенское рубище.