Папа, ты попал!

Мне ничего не остаётся. Нет больше выхода… Только отыскать Милану и уговорить её пойти на сделку со мной.

Я уже говорил, что пойду на всё… Если я смогу помочь Наде, пройдя через унижения, то я готов к ним. Я готов уронить своё достоинство перед этой мерзавкой, если по итогу она заберёт своё заявление. Я исполню все её прихоти, если она раз и навсегда забудет о Наде. Я сделаю всё, что она захочет…

Держи себя в руках… Есть ведь другой выход… Должен быть…

Снова вчитываюсь в её сообщение и враз прихожу в чувство, будто студёной водой плеснули в лицо.

Что за развод? Степан Аркадьевич не знает о том, что мы с Кирюхой друзья.

Тут же нахожу в списках контактов нужный номер и, даже толком не придумав что сказать, звоню на него.

— Максим Яковлевич, надеюсь, вы с хорошими вестями? Всё-таки решили забрать своё заявление об оставке? Я как раз сейчас в Новосибирске, можем встретиться и обговорить все условия, — любезен он, что немного странно. Я думал, он найдёт мне замену сразу же как только я выйду из его кабинета.

— Степан Аркадьевич, как давно вы общались со своей дочерью? — не теряя времени, отвечаю вопросом на вопрос.

Повисает молчание. Неудивительно. В последнюю нашу встречу мы условились больше не заводить разговоров о Милане.

— Эм-м… не так давно. А что?

Моего же ответа ждать долго не приходится. Я хочу как можно скорее уже подобраться к истине.

— Мне неловко вам об этом говорить, но вы недостаточно хорошо знаете свою дочь. Дело в том, что она подставила одного очень дорогого мне человека.

— И что же она сделала…. с вашим дорогим человеком? — насторожен он.

— Обвинила этого человека в воровстве.

— Что ещё за чушь собачья? — исходя из осуждающего тона, понимаю, что он намерен отстаивать честь своей дочери, поэтому я спешу договорить, чтобы он раньше времени не сбросил вызов:

— Брошь, которая досталась Милане от вашей матушки, — тараторю так скоро, что сам едва улавливаю смысл. — Недавно она обратилась в полицию с заявлением, в котором обвинила мою девушку в воровсте.

— Так, что-то я запутался совсем. Какое ещё заявление? — повышает он голос. — Она не оставляла никакого заявления!

Глупая затея… Ничего из этого не выйдет… Сделка с Дьяволом будет самым оптимальным решением для меня.

— Значит, кто-то написал его за неё! Милана намеренно остаётся в тени, чтобы не привлекать к этому вас! Она знает, что с вами шутки плохи!

— Максим, это невозможно, — заметно тише и спокойней говорит он.

— Степан Аркадьевич, вы не понимаете… — рычу я, снова оказавшись в глухом тупике.

— Я-то как раз всё понимаю… потому что это я обратился в полицию, но никак не Милана!



Глава 53. Максим

— Повторите, — говорю в трубку, а после прислушиваюсь к ответу, вынуждая даже сердце замолкнуть на мгновение.

Степан Аркадьевич нарочито громко прочищает горло. Наверняка, у него дел выше крыши, а тут я ещё пристал к нему с допросом.

— Говорю, это я на свою голову обратился в полицию. Только вот тысячу раз уже успел пожалеть. Всё-таки надо было просто нанять «своих» людей. Быстрее б дело с мёртвой точки сдвинулось.

Вот оно что… И его чертовка одурачила… Так, значит, никто не застрахован от лживых манипуляций Миланы, даже собственного отца не пожалела.

И ведь где-то здесь должен быть мой долгожданный выход, но почему тогда я не чувствую его приближения? Почему я не чувствую никакого облегчения внутри?

Неужели я настолько привык к неудачам за прошедшие дни, что, подобравшись к самой сути, я начинаю ломать голову совершенно по другому поводу.

А не розыгрыш ли это, не простая игра воображения?

— Постойте, Степан Аркадьевич, что-то я не улавливаю. Раз утверждаете, что это вы написали заявление о краже броши, то, наверное, у вас было основание это сделать… Но с чего вы вообще решили, что брошь украли? Только не говорите, что вы написали это чёртово заявление, оказавшись под влиянием Миланы?!

Назревает конфликт. Я жажду мести прямо здесь и сейчас. Мне становится сложно сохранять самообладание. Из последних сил я сдерживаю порывы неконтролируемой мести. Степан Аркадьевич в растерянности от моих наездов. Он вполголоса чертыхается. Реагирует так, словно я оскорбил его чем-то.

— А что же ещё мне оставалось делать? Видел бы ты её состояние! Милана была очень подавлена! Это же был свадебный подарок её бабушки, царство ей небесное. Ты должен был знать, как ей дорога эта вещь.

— Ага, — плююсь я. Мне противно даже думать о Милане, не говоря уже о том, чтобы произносить её имя. — Я очень хорошо знаю Милану!

Ей была так дорога эта вещь, что она желала скорой смерти своей бабке, лишь бы как можно скорее ей досталась старинная драгоценность, но бабуля казалась живучей. Дождалась даты подачи заявления в ЗАГС, вручила брошь любимой внучке, а потом померла со спокойной душой. И вместо того, чтобы оплакивать свою бабку, Милана пыталась выяснить реальную стоимость броши, обращаясь в различные антикварные клубы.