Читаем Папочка-длинные-ноги полностью

P. S. Не забудьте ответить на мой вопрос. Если вы не хотите утруждать себя писанием, прикажите вашему секретарю телеграфировать. Он может дать просто такой текст:

М-р Смит довольно лысый,

или М-р Смит не лысый,

или

У м-ра Смита светлые волосы.

Вы можете вычесть двадцать пять центов из моего содержания. Прощайте до января - и радостного Рождества!

К концу Рождественских каникул Точная дата неизвестна,

Дорогой Папочка-Длинные-Ноги,

Идет ли снег, где вы находитесь? Весь мир, который я вижу из своей башни, одет в белое, а снежинки падают такие большие, как жареные кукурузные зерна. Сейчас поздний вечер, солнце уже садится {холодный желтый цвет) за еще более холодные сиреневые холмы, а я поднимаюсь к моему месту у окна, используя последний свет, чтобы написать вам.

Ваши пять золотых были мне сюрпризом! Я не привыкла получать Рождественские подарки. Вы уже и так дали мне столь много,- все, чем я владею, как вы знаете,- поэтому я не чувствую, что особо это заслужила. Но я люблю их именно за это. Хотите знать, что я купила на мои деньги?

Серебряные часы в кожаном футляре, чтобы, надев их на запястье, я

отправлялась на занятия вовремя.

Поэмы Мэтью Арнольда.

Грелка.

Пароходный плед (моя башня холодная)

Пять сотен листов желтой бумаги для рукописей. (Я собираюсь в скором

времени становиться писателем).

Словарь синонимов. (Чтобы увеличить словарный запас будущего писате

ля).

(Я очень не люблю касаться этой последней темы, но коснусь).

Пара шелковых носков.

А теперь, Папочка, никогда не говорите, что я не рассказываю вам все!

Если вы должны это знать, то упоминание шелковых носков - очень низкая материя. Джулия Пендлетон приходит ко мне в комнату делать геометрию, она садится, скрестив ноги, на диван, и каждый вечер на ней новые шелковые носки. Но погодите, как только она вернется с каникул, я приду к ней в комнату, сяду на диван в новых шелковых носках. Вот видите, Папочка, какое я ужасное существо, но, по крайней мере, я честна: а вы уже знали из моей приютской характеристики, что я не была совершенством, не так ли?

Чтобы резюмировать (это слова, которыми преподавательница английского языка начинает каждое следующее предложение), я очень признательна за эти семь подарков. Я представляю, что получила посылку от своей семьи из Калифорнии. Часы - от отца, плед - от мамы, грелка - от бабушки, которая всегда беспокоится, что я простужусь в этом климате, а желтая бумага - от младшего брата Гарри. Сестра Изабелла прислала шелковые носки, а тетушка Сузан - поэмы Мэтью Арнольда, дядюшка Гарри (маленький Гарри назван в его честь) подарил словарь. Он хотел выслать шоколад, но я настояла на синонимах.

Вы ведь не возражаете против того, чтобы изображать часть целой семьи?

А теперь - рассказать вам о каникулах, или вы интересуетесь только моей учебой как таковой? Надеюсь, вы оцениваете деликатный оттенок значения слов "как таковой". Это последнее добавление к моему словарному запасу.

Девушку из Техаса зовут Леонора Фентон. (Почти так же забавно, как Джеруша, не правда ли?). Она мне нравится, но не так, как Салли Мак-Брайд: мне никогда никто не будет нравиться, как Салли - кроме вас. Я должна всегда любить вас

больше всего, потому что вы - вся моя семья, собранная в одном человеке. Леонора, я и две Второкурсницы, одетые в короткие юбки, вязаные жакеты и колпаки и неся хоккейные клюшки, чтобы отбиваться, каждым погожим днем гуляли по пересеченной местности. Однажды мы пошли пешком в город четыре мили - и зашли в ресторан, где обычно обедают девушки из колледжа. Жареный омар (35 центов), а на десерт - гречневая лепешка и кленовый сироп (15 центов). Питательно и дешево.

Было так весело! Особенно мне, потому что все это разительно отличалось от приюта - всякий раз, когда я покидаю студенческий городок, чувствую себя сбежавшим узником. Прежде чем я подумала, начала рассказывать о своей жизни. Кот почти выскочил из сумки, но я схватила его за хвост и потянула назад. Это ужасно трудно - рассказывать обо всем, что пришлось испытать. По своей природе я очень открытый человек: если бы я держала все в себе, то, наверно, лопнула бы.

В прошлую пятницу мы ели тянучки из патоки, их устроила нам экономка Фергюссена для всех, кто остался на каникулы в колледже. Нас здесь двадцать две Первокурсницы, Второкурсницы, студентки Предпоследнего и Последнего курсов, объединенных в один дружественный аккорд. Кухня большая с медными котлами и чайниками, развешанными в ряд на каменной стене - между ними малюсенькая кастрюля - как раз размером для кипятильника. В Фергюссене живут четыреста девушек. Шеф-повар в белом колпаке и переднике вынес еще двадцать два белых колпака и передника - я не могу представить, где он все это взял,и мы превратились в поваров.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза