Para bellum

Дело в том, что в Афганистане была старинная боль, связанная с этими бачи-бази, то есть, традицией заводить себе любовников из числа маленьких мальчиков. Формально то, их просто наряжали девочками для танцев. Но это, безусловно, было только вершиной айсберга.

Духовенство пыталось с этим бороться.

В силу своих возможностей.

Достаточно скромных, потому что, когда столетие за столетием – это порочное дело поддерживали власть предержащие – сложно с ними спорить. Особенно если в остальном тебя все устраивает. А мирно договориться не удавалось. И эта рана гнила, нарывая, столетия.

Вот посол СССР эту карту и разыграл, по сути пообещав поддержать духовенство в этом вопросе. Тем более, что с бачи-бази и так методично боролись по Кавказу и Средней Азии, старательно вымарывая эту порочную практику. Насколько, конечно, у них хватало сил и возможностей.

– Нищета приводит к тому, – продолжил посол, – что родители продают своих детей для гнилых потех. Нищета раскрывает уши людей перед словами всяких злодеев и последователей Иблиса, увлекая на грех. Нищета вынуждает людей идти от отчаяния на преступления, сбиваясь в банды. И так далее. Сложно найти такое зло, путь к которому не шел бы через нищету. Твою ли или окружающих тебя людей. И мы хотим с ней бороться также, как боремся у себя. Нам это даст покой на границах…

Тем временем события на Дальнем Востоке накалялись. Потому как после начала военной операции Союза в Афганистане и начала полномасштабных боевых действий в Маньчжурии, оживились японцы. Решив, под шумок, занять себе спорную территорию возле озера Хасан.

В наглую, как и в 1938 году в оригинальной истории, напав без объявления войны и попытавшись ее просто захватить силой. Само собой, не от своего имени, а от Кореи, которая с 1910 года являлась их колонией. Они, вероятно, посчитали, что сходиться в клинче еще и с ними Фрунзе не решиться. Тем более, что у него хватало и других горячих точек, где в любой момент могло вспыхнуть вооруженное противостояние. Ту же Прибалтику и Финляндию англичане с французами, несмотря на обещания, продолжали накачивать оружием. Да и на Кавказе все было не слава Богу. Опять же – из-за помощи англичан, идущей через их колонию в Ираке. Из-за чего относительно благополучные отношения Фрунзе и Ататюрка чуть ли не ежедневно подвергались проверкам. Потому как англичане постоянно поддерживали курдских повстанцев через советскую Армению, в которой сумели развернуть свою агентурную базу. Все-таки органы госбезопасности смогли более-менее трансформироваться только в центральных провинциях и плохо контролировали окраины. В землях же Социалистической Советской Республики Азербайджан англичане вели подрывную деятельность, уже от имени турок. Опираясь в первую очередь на серьезно ущемленную «нефтяную мафию[46]», которая после Уральской спецоперации старалась лишний раз не провоцировать Москву. Но и с критическим ослаблением своих позиций не готова была смириться и искала любые способы «вернуть все в зад».

Впрочем, ничего неожиданного в этом не было.

И туда, к озеру Хасан, Михаил Васильевич еще зимой перебросил пехотный батальон из 1-ого корпуса постоянной готовности. Самого боеспособного в РККА, самого тренированного, самого оснащенного и прошедшего «обкатку» во 2-ой Советско-польской войне. И по остальным сценариям потенциальных горячих точек работал, держа руку на пульсе. И неустанно трудясь над укреплением армии. Например, в эти дни в Подмосковье проходил очередной этап испытаний 57-мм легких неуправляемых ракет. Создаваемый по аналогии с советскими С-5.

Самолет Р-1МБ с подвешенными под крыльями контейнерами на 20 ракет каждый, заходил на цель. Наводился. И давал залп из одного или двух одновременных пусков с каждой установки. На подвесах он мог поднять до восьми таких пусковых «сундучков», после чего Р-1МБ окончательно превращался в «нелетайку» класса бревно обыкновенное. Но огневая мощь его поражала. Сто шестьдесят 57-мм ракет с дальностью в 1–1,5 километра! Есть чем развернуться. Впрочем, заливать землю сплошным ковров взрывов экипаж самолета не спешил. Он работал аккуратно, стремясь обеспечить накрытие с первого захода. Если, конечно, получалось. А после того, как пусковые установки пустели и самолет уходил на базу, к мишеням выдвигались комиссия. Фиксировала степень поражения. Меняла мишени или заклеивала отметки осколочных попаданий. И отходя вызывали по радиостанции следующий самолет, которых у них под рукой имелся целый десяток – вон – один шел на посадку, а еще два болтались в воздухе, ожидая своей очереди. Требовалось накопить статистику и выработать нормативы поражения различных целей. Вот и изгалялись. Заодно проводя расширенные испытания самих ракет…