Пара Ноя

– Да ну тебя, я ж сейчас опять заплачу. – Чтобы переключиться, она шутливо укусила его за плечо и добавила: – Я могу тебе дать ключи, чтобы ты забирал почту, там иногда документы и счета тете приходят, не хочу родителей дергать. Мама скоро отца в Кисловодск на реабилитацию увозит.

– Не вопрос, счета оплачу. Адрес только не забудь написать.

– Коля знает мой адрес, – не могла скрыть Яна недоумения.

– Давай Коля не будет знать о наших беседах?

* * *

Коля остался один на один с выбором без выбора. От предложений ФСБ можно отказываться, если только ты дурак и враг самому себе. Потому что поступить по-своему наперекор им – не вариант, а сидеть сложа руки – тем более. Выйдя на улицу после затяжной беседы, он остановился покурить, глядя на Лубянскую площадь. Здесь же он стоял почти двадцать лет назад и выбирал свою судьбу: поступать в Академию МВД или в Академию ФСБ. Отец склонил его отказаться от конторского будущего, но судьба распорядилась так, что сейчас он оказался здесь. Конечно, это всего одна операция.

Следующим днем он освобождался от работы в управлении. В конверте обнаружил поручение следователя на посещение заключенного Марченко С. С. в колонии общего режима в поселке Рудничный Кировской области.

Эмоции смешались в такой постмодернистский букет, какой можно наблюдать у школьника перед первым сексом. Радость – оттого что дорвался, страх – оттого что ни хрена непонятно, что делать.

Выполнив квест по получению машины, черного седана вроде того, что он седлает у себя на службе, Коля двинулся по Большой Лубянке в сторону Садового, дальше на проспект Мира, чтобы мчать по М8.

Едва он покинул Москву, как начался дождь. Говорят, дождь в дороге – это к успеху в делах. Остается надеяться, что эти глупости работают. «Все мы несуеверные и неверующие, пока петух в жопу не клюнет», – посмеялся сам над собой Коля.

Он все же выскочил у заправки и купил себе хот-дог и колу. Чипсы брать не стал, так как мусорить в служебных тачках – очень дурной тон. Да и запах от джанк-фуда плохо выветривается, не кожаный салон все-таки, а тряпка.

Сутки без сна – это подвиг, который был ему под силу, проверено. Но вот косяк в том, что потом придется ехать обратно. И за рулем оставаться бодрым вдвойне сложно и втройне важно. Зря не попросил бодрящих вещдоков, сетовал он.

Удостоверившись, что обгоняет свой график, Коля решил покемарить. Остановил машину, уже миновав Кострому; было полтретьего ночи. Пару часов в запасе было. Конечно, в машине камера, да и маршрут пишется. Но какие проблемы, если он успеет вовремя. Должны же и в ФСБ понимать, что люди иногда спят.

Устанавливая будильник, Коля понимал, что уснуть будет сложно. В дороге, в служебной тачке, в какой-то глухомани, по пути на встречу с зэком, который, возможно, будет совсем не рад ему, да и на карандаш может взять. Ему сидеть еще семь лет, конечно, и до тех пор он как пианист с загипсованными руками. «Так, харэ сопли жевать», – Коля дал себе мысленно леща и улегся на откинутом назад сиденье.

Провалившись не то в сон, не то в грезы, Коля слышал лязг тюремных дверей, видел прыщавых, вшивых зэков, отрубленные руки, плавающие в реке. Это не было воспоминаниями, с такой дичью он на самом деле не сталкивался. Но фантазия рисовала именно такие картинки при мысли о заключенных. А ведь он отправлял людей за решетку. Но дальнейшей их судьбой никогда не интересовался: как они отсидели, кем вышли, чем занялись потом, когда откинулись. Это вне его должностной инструкции. И ведь он сажал не кого попало, а людей в погонах. Удивительно, но ни разу Коля не задумывался о том, что ломал чьи-то жизни, и абсолютно не боялся никакого возмездия. Ни разу даже не полюбопытствовал тайком в социальных сетях, какой драмой это обернулось для жен, детей, матерей. Если его когда-нибудь посадят, мать не переживет, ляжет плашмя и с тихим стоном отправится к отцу.

Сон не придал бодрости, но, возможно, спас от того, чтобы уснуть за рулем. Коля мужественно дотащил свои мешки под глазами до колонии. Когда выходил из машины, за полчаса до назначенного «свидания», на него нагадил голубь, прямо на грудь, на видное место. «Да ешкин блин, теперь в говне ходить. Голуби летят над нашей зоной[4], – чертыхнулся и поржал сам над собой Коля. – Ну, надеюсь, что к деньгам. Неужто и правда повысят?» – опять поймал себя на суеверии.

Перед ним был металлический забор с «колючкой», за ним еле-еле виднелось небесно-голубое двухэтажное здание, видимо, администрация. По звонку за территорию вышел тощий постовой, медлительный и пучеглазый. Закрыв за собой дверь, долго рассматривал бумаги из Колиной папки. Затем сказал, что нужно свериться с журналом заявок на посещения. Оставил ждать. Хорошо хоть, тут дождя нету, всю дорогу барабанил по лобовухе.