Пара Ноя

– Хотела понять, как это – без чувств по отелям. Что ощущал мой бывший муж, что чувствовали его швали. Что-то вроде следственного эксперимента.

– И как? Понравилось? – Коля злился. Понимал, что претензий быть не может, но злился настолько, что впервые в жизни подумал, что, будь он пьян, отвесил бы подзатыльник или пощечину.

– Жить без чувств и сожалений? Ну так, ниче, сносно.

– Ты сильно не радуйся, протрезвеешь, они все вернутся как миленькие. – Он смотрел, как она пытается протиснуться в платье плечами, но запуталась в лямках. Как стеклярус исполосовал белоснежную кожу. Но помогать не стал. Принципиально.

– Ну и хрен с ними. – Яна наконец облачилась в платье и медленно надевала туфли, Коля не смотрел на нее, ожидая, когда они покинут эти стены. Екатерина продолжала стоять в дверях, наблюдая занимательную, на ее взгляд, сцену. Будет о чем посплетничать с коллегами-сменщицами.

Коля чувствовал, как подрагивают желваки. Шевелил кадыком, заглатывая слова и выдерживая паузу. Полопались сосуды в носу от ярости, которую он не мог высказать. Не мог отделаться от того, что Яна ему изменила. Прыгнула в койку к незнакомому мужику спустя несколько дней. Впрочем, она через несколько часов после ухода от мужа оказалась с ним в постели. Может, она такая же, как Никита? Нашла себе зеркало, в котором отразилась. Так, для вида, носила белое пальто, которое оказалось тяжелое и не по размеру. Муж и жена – одна сатана.

Глава 16

Дождь шлифовал мостовую, уверовав, что капля точит камень. Пузатые голуби хохлились по верхотурам. Чем дальше Яна с Колей удалялись от центра, тем сильнее слабел затянувшийся словесный паралич.

– Я хотела тебя затрахать, – созналась Яна, когда по обе стороны дороги замаячили высотные панельные здания.

– В смысле? – Коля пытался понять, как поженить желание долгой долбежки с ним и случившееся в «Хаятте».

– Ну, в смысле, ты меня бросил. Меня все предали. И я подумала, а может и неважно, с кем.

– Ты кончила? – на резком повороте занесло и Колю с прямым вопросом.

– Коль, это важно?

– Да. – Он остановил машину. – Мы дальше никуда не поедем, пока ты не ответишь.

– Если я скажу, что да, высадишь меня здесь, на дороге? – Яна продолжала говорить, не меняя тональности.

– Нет, просто хочу понять, кто ты. – Коля отодвинул сиденье и откинулся, иллюстрируя тот факт, что они не тронутся с места, пока он не получит ответы.

– Ибо имя мне легион, – пробубнила она, стиснув зубы, когда вспомнила, как представлялся Люцифер, что показалось ей уместным. – А информация о том, кончила я или нет, тебе раскроет обо мне всю правду? – Яна взяла паузу – не театральную, нет. Скорее, раздраженно отвернувшись, думала, что дно было там, в отеле, а нет, оно здесь – когда надо отчитываться перед бросившим тебя любовником, кончила ли ты с безымянным телом в попытках забыться. – Нет, я не кончила. Точнее, пыталась, но потом мне надоело, и я просто сымитировала оргазм, чтобы он отстал от меня и перестал пыхтеть. Так нормально?

– Сойдет. – Он вернул кресло в вертикальное положение и переключился на драйв. – Хрен с тобой, поехали.

– Куда? – вдруг включилась в происходящее Яна, которой все же быстро надоело чувствовать себя марионеткой вне постели.

– Забираю тебя к себе жить.

– Я так понимаю, что меня спросить, надо ли мне это, ты не хочешь? – Яну смутила такая дерзость: сначала он выкинул ее из своей жизни, так – дал потоптаться на пороге и выставил, а теперь хамски вломился в ее хаос и тащит в неизвестном направлении. – Высади меня.

– Ян, – Коля снова остановил машину, но блокировку с дверей не снял, – если ты сейчас выйдешь, то у тебя не так много вариантов: или ты отъедешь лет на двенадцать, или тебя просто смоют в какой-нибудь водоем в Брянской области.

– Ты считаешь, что это справедливо? Вот это все? – Яна кричала, у нее из глаз лились грязные графитовые слезы, смывая остатки макияжа. – Я не заслужила, чтобы меня наказывали за то, чего я не совершала. Муж и жена – не одна сатана. Я не хочу расплачиваться за его грехи. Куда смотрит Бог? Просто ответь мне: куда он смотрит?

– Забудь про справедливость. Ее нет.

– А Бог? Он есть? – Яна убрала руку от двери и потянулась к сигаретам.

– Для меня нет разницы, есть там что-то или нет. Это никак не влияет на мои действия. Вообще странно говорить о Боге, когда от тебя разит алкашкой и потным мужиком.

– По-моему, говорить о Боге, как говорить о сексе, можно только с кем-то близким, – вдруг обронила Яна. – Сегодня просто подумала: зачем я тогда всю жизнь старалась из кожи вон лезть и быть хорошим человеком? Смысл? – Она продолжала плакать, размазывая кулаками тушь по щекам.

– Вернуть тебя обратно в отель? – Коля включил поворотник, показывая, что готов развернуться. – Или хочешь – выходи. – Он открыл дверь. – Только ты выбираешь, кем быть. И не надо списывать на Бога и обстоятельства. Мне вот правда не до философии. Насущное бы разгрести.

Яна молчала. Она оторопела и больше не дергала дверь, просто кусала себя за губу с опущенной, как у виноватого щенка, разодравшего парадную хозяйскую обувь, головой.