Пара Ноя

Когда Яна разлепила глаза, Коли уже и след простыл. Она была уверена, что он слинял на работу. Бродила по квартире в его футболке с цитатой Джона Леннона, оценив состояние платья как непригодное, стала рассматривать коробки – нашла школьные фотографии из поездок. Он учился в центре Москвы, даже в самой его внутрибульварной сердцевине, совершал школьные паломничества разгоряченным юнцом за бугор: вот он в Crystal Palace Park в Лондоне с однокашниками на весенних каникулах, обнимает каменную ископаемую рептилию, здесь ему лет двенадцать; а вот – на фоне живописного озера и какого-то готического костела, написано, что это национальный парк возле Зальцбурга. Тут он уже юный красавчик, наверное, в канун выпускного шабаша или типа того. Разные жизни? Да Яна и сама не бывала в Лондоне, в Австрии одним днем, из Праги на экскурсионном автобусе, больше разъезжала по морским курортам, пытаясь компенсировать детскую нехватку йода.

Море она увидела, когда в карманном календаре уже обводила фломастером критические дни. До этого – только дача в Татищево, какие-то пансионаты, Псков, Валдай, Питер с мамой, ставший ненавистным Эрмитаж с любимыми Галиной Ивановной прерафаэлитами. Яна все талдычила, что хочет прыгать на волнах, как соседка по парте, выпрашивала, клянчила. Мать подкопила – свозила ее в Египет поздней осенью, когда вода еще не остыла, но, вылезая из нее, нужно сразу кутаться в свитер поверх полотенца и уворачиваться от промозглого ветра. Но даже тот дешевый полупустой отель в Хургаде был квинтэссенцией счастья. Почему Коля счел, что они люди из разных миров?

Яна не знала, что когда-то он закрыл одну жизнь и начал новую, оборвав все нити, связывавшие его с прошлым. Вынул одну кассету из проигрывателя и поставил другую. Да, кадры с той первой кассеты оставили зарубки и метки в его квартире, но не более. На полках скученно толпились книги, явно несвойственные простому менту, коллекция Герберта Уэллса в оригинале, на английском. Конан Дойль, Эдгар По. Это была книжная полка интеллектуала – совсем не похоже на Никиту, который скупал исключительно нон-фикшн про успешный успех. Как прокачать навыки переговоров, как манипулировать людьми, или «Как управлять рабами» Джерри Тонера – его легендарная находка.

Правда, вскипел он как раз из-за художественной книги, Керуака. Странно, что у него вообще оказалась книга битника. Если и были в мире люди абсолютно противоположные, то это Никита и Керуак. Какого черта он вспомнил о книге, которую вряд ли читал (английский у него вэри-вэри бэд)? Но эта мысль быстро ускользнула из похмельного мозга.

Может, она и Коля – одноволновые, может, у них могло бы получиться что-то серьезное? Но нет, не сейчас. Любая шальная мечта, залетевшая ей в голову, вызывала приступ паники. Она на себе узнала, что такое VUCA-мир[1] неопределенности, о котором проповедовали коучи и бизнес-тренеры во времена пандемии. Завтра – слепое пятно. Нет ни курса, ни вектора, ни попутного ветра. Одна большая тягучая неизвестность, от которой саднило в горле и сжимался желудок до размеров грецкого ореха.

В холодильнике у Коли была обнаружена еда, явно приготовленная женщиной. Куриный плов и гороховый суп с копченостями. Яна разогрела плов в микроволновке, он был жирным, много морковки и специй – в самый раз. Так готовят исключительно мамы и загружают потом горячие банки насильно своим сыновьям в багажники.

Заставив себя поесть, Яна снова принялась рыться в Колиных вещах. Он ничего о себе не рассказывал – поэтому приходилось играть в сыщика, только вместо трубки достопочтенного Шерлока она держала в руках новомодную электронную сигарету. В прикроватной тумбе Яна обнаружила школьные валентинки и выцветшие открытки, которые он хранил в жестяной банке из-под песочного печенья. На одну из них была приклеена фотография с девушкой и написан куплет из саундтрека к культовому блокбастеру. Первая любовь, должно быть. Яна рыскала и шарила по закромам, пока не вытащила из стопки выпускную фотографию с именами однокашников и классной руководительницы. Та девушка с валентинки – Ирина Москвитина.