Пара Ноя

– Милая, ты знаешь, я без понятия, где справедливость. Хотела бы соврать тебе, что в мире все можно объяснить логикой, что мы всегда получаем то, что заслужили, но нет, ни фига подобного. – Яна ослабила объятия и присела на корточки, чтобы удобнее было смотреть в глаза маленькому испуганному субтильному подростку, но встретила взрослый взгляд, познавший то, что неведомо детскому разуму. – Самое лучшее, что я могу тебе сказать, – это то, что я тебя люблю. И мама тебя любит. И мы никогда тебя не оставим. Обещаю. Просто знай, что при любом кошмаре мы с тобой.

– Обещаешь? – Девочка не смотрела в глаза крестной. Конечно, она была растеряна, в растрепанных чувствах.

Крис отвязалась от Коли, который проявил максимум фантазии, чтобы отвлечь ее внимание, и пошла благодарить дальнобойщика, который курил в стороне и возился с машиной, оттирая лобовое стекло от засохшей мошкары.

– Спасибо, что покормили ее. Сколько я вам должна за обед и шлепки с носками? – Крис открыла телефон, чтобы совершить банковский перевод.

– Совсем уже, дамочка? Это ж ребенок. У самого две дочери. – Мужчина оказался на редкость порядочным и вошел в положение.

– Спасибо тебе, добрый человек, тогда! Просто спасибо от всего сердца. Желаю гладкой дороги и никаких полосатых жезлов!

Девочка закончила разговор с Яной и, отправляясь в сторону Колиной машины, помахала рукой дальнобойщику. За несколько часов ожидания водитель фуры не только смешил ее рассказами о советском детстве в армянской деревушке, но и кормил как на убой. Вот бы мама такого добряка встретила, вышла бы замуж. Они бы катались по стране на огромной фуре и устраивали пикники на обочине. На этой мысли она растянулась на сиденье, положив голову Яне на колени, и уснула.

Коле пришлось тащить уже не новорожденную пушинку, а тридцать пять килограммов живого веса пешком на пятый этаж. Крис жестом остановила их от того, чтобы разуваться, и усадила за кухонный стол. Шипел чайник. Наигрывали гаммы соседи. Свистели мотоциклы на третьем кольце.

– Мент родился, – обронил Коля, чтобы выплыть из скорбного молчания. – Ну, так говорят, когда все долго молчат. Присказка.

– Нет уж, хватит с меня ментов за этот день. Пусть лучше кто попроще родится в этом мире. Травяной сбор будете?

Яна и Коля отрицательно замотали головой.

– И куда теперь? К психологу? – Крис заварила себе сразу два пакетика в одной кружке. – Как я объясню потом бывшему мужу? Он же отсудит ее к хренам. – Она попыталась отпить чаю, обожгла рот и ринулась к мойке, под струей холодной воды остужать его. – Еще и язык обожгла. Ян, ты видела ее такой спокойной хоть раз?

– Нет, но, может, это лучше, чем истерика? – Яна отвела глаза, не в силах отогнать мысли, что это она виновата в случившемся.

– Ни фига это не лучше. Когда истерика – значит, выходит, а тут гниет внутри. Еще не факт, что все коленкой ограничилось. Завтра отведу ее к гинекологу. В полицию не пойду, не хочу я Леську в этом котле безумия варить. – Она подула на чай для перестраховки. – А сейчас есть детские гинекологи? Или ее уже к взрослому?

– Крис, – не стала отвечать Яна, – продавай бизнес Корчагиной Ленке, она давно хотела. Нам обеим сейчас не до него.

– И дальше что?

– Дальше забирай деньги и улетайте. Что сейчас открыто? – Яна устремила цепкий взгляд на Колю: он лучше знает, куда в тяжелые пандемийные времена стягиваются все беглецы.

– Грузия. Тест ПЦР и одна пересадка в Ереване. – Он отдал Крис план бегства, заготовленный для Яны.

– А как же школа? – вдруг начала анализировать Крис.

– Ты вот сейчас серьезно? – Яна, в отличие от подруги, понимала серьезность ситуации и уже не думала об условностях вроде работы, учебы или еще чего-то из жизни обычных людей. Нижняя ступень пирамиды Маслоу, им бы хоть на нее вскарабкаться.

– Ян, пока не поздно, давай ты тоже улетишь. – Коля продолжил, забыв о предосторожности не болтать лишнего.

– Пока отца не переведут из реанимации в палату, я не уеду! – Яна распсиховалась и подошла к подоконнику, где остался флакон с валерьянкой. С хозяйской развязностью достала стакан из шкафчика, позже передумала и хлебнула горечь прямо из пузырька.

– Яна, твою мать, ты можешь просто сесть в самолет? Ты что, хирург? Флеболог, может? – шепотом цыкал на нее Коля. Снова дрожали желваки, рябился лоб от возмущения, глаза из карих превратились в черные – зрачков не разглядеть.

– Это не обсуждается. – Яна отхлебнула из кружки Крис, чтобы перебить вкус спиртовой настойки.

– Дура. Вот реально дура. Геройствуешь с какого-то хера… Ты посмотри на себя в зеркало! Ты не мент, не юрист с его цинизмом, ты от угроз-то под капельницами лежала! – понесло Колю.

– Может, она и дура. И не герой. Зато принципиальная. – Крис наблюдала эту сцену, не подозревая, что у Яны завязались новые отношения и что это всерьез, судя по всему.

– По-твоему, принципиальность – это хорошо? Серьезно? – переключил свое негодование он на Крис.