Парад-алле

– Дикари? Не шутишь? – в голосе его звучало удивление, по моему взгляду он понял, что я говорю серьезно. – Ладно, потом расскажешь про дикарей. Я за тебя заступился, сказал, что да, был такой, но ушел и не возвращался. Они потребовали сдать тебя, как вернешься.

Было видно, что Николаю все труднее сохранять сдержанный вид. Могу поспорить, если бы этот разговор происходил один на один, на меня бы посыпались совсем другие выражения.

– Так вот, если бы я не знал тебя лично, ты бы очнулся не здесь, а у них в пыточной. Так что потрудись мне хорошо объяснить, что это за рыжий хрен, и что, скажи на милость, ты вообще творишь, – процедил комендант и выжидающе посмотрел на меня.

Я перевел взгляд на собственные руки и попытался подобрать слова. Я раньше считал, что у Николая нет семьи, мне казалось, человек не может думать так стратегически и холодно, если у него есть близкие. С другой стороны, может, мы не всегда ценим и осознаем, что рядом с нами есть кто-то еще, но когда они исчезают, на их месте в нашем внутреннем мире остается холодная мертвая пустошь, которую уже не получается отрицать.

Никогда не умел подбирать слова для таких случаев. Да и нет их вообще, слов этих.

– Экспедиция, в которой был ваш сын, погибла в аномалии между «Площадью» и «Октябрьской». Я привел человека, который нашел их тела. Он может рассказать больше, чем кто-либо еще.

Николай остался собранным и выдержанным, только желваки напряглись. Он мне не поверил или гнал от себя эту мысль, пока была возможность, и я очень надеялся, что Король и вправду мог рассказать больше.

– И он не подрывник, он оружейник. Наполняет использованные гильзы, делает патроны, чинит огнестрельное оружие, иногда и сам собирает. Полезный человек был бы для станции. А что у него за терки с «Сибирской», мне неизвестно.

Я поймал на себе взгляд с оттенком одобрения. Польза для станции перевешивала многие грехи на его личных весах. Кажется, эта тема была исчерпана, и я, наконец, задал вопрос, который, в числе прочих, занимал меня в эти дни.

– Я еще девчонку приносил неходячую. Как она?

– Позаботились мы о твоей девчонке, – успокаивающе ответил Николай. – Кстати, как ты ее нашел?

– Два бандюка полезли ее насиловать в боковом туннеле. Я… мы уже на обратном пути на них наткнулись.

Это было правдой, и в конечном счете, остальные подробности были не важны.

Комендант покачал головой и посмотрел на меня то ли сурово, то ли с жалостью.

– Хм… как полностью оклемаешься, положишь мне на стол подробный отчет о своих путешествиях. А пока… поправляйся.

* * *

Шли дни. Болезнь постепенно отступала, даже шрам на спине меня больше не беспокоил. Но противная слабость в теле и не думала никуда уходить, а скорость, с которой я уставал от малейших усилий, устрашала. Единственное, на что меня пока хватало, – это замарать несколько листов бумаги отчетом для коменданта. Само собой, полную историю Веры я рассказывать не стал, а выставил ее просто несчастной девочкой, которой не повезло. Хотя так оно и было, если подумать. В Гадюки не от хорошей жизни попадают.

Через несколько дней после того, как я очнулся, пришел в себя и Король. Поначалу он не понимал, где оказался, и, кажется, даже не узнавал меня. В какой-то момент Доктор сказал, что рыжий может и не выкарабкаться, но несмотря ни на что он медленно и верно шел на поправку. Я решил не заводить с ним тревожных разговоров о его прошлом и о том, почему «эсэсовцы» охотятся за его рыжей головой.

Короля положили в дальнюю палату, которая запиралась на ключ. Это была отдельная комната размером с три поставленных в ряд кровати, в которой держали особо буйных пациентов, а иногда и тех, которым после лечения предстояло предстать перед станционным судом.

– Как ты? – спросил я, войдя к Королю.

– Кажется, жить буду, – буркнул рыжий, приподнимаясь на локте.

Выглядел Эмиль скверно. Синяки хоть и сходили с лица, но оставляли после себя лилово-желтые следы. Раны почистили и зашили, но шрамы останутся все равно. Голова была перемотана бинтами, а на его груди я успел заметить множество небольших уже затянувшихся отметин.

– Что это? – я указал на них.

Король опустил голову и посмотрел на свои шрамы так, будто видел их в первый раз в жизни.

– А, это? Самокрутки, – он с видимым усилием улыбнулся. Мешали то ли швы на лице, то ли сами воспоминания. – Забудь, это было давно.

Я еще раз окинул его взглядом и решил перевести разговор в другое русло.

– К тебе придет комендант, будет задавать вопросы, и от твоих ответов будет многое зависеть.

Эмиль сжимал в пальцах одеяло и смотрел неподвижным взглядом в пол.

– Уже приходили с «Сибирской», искали нас. Комендант ответил им, что мы тут не появлялись, но он ждет рассказа о пропавшей группе с «Проспекта». Там был его сын.