Парад планет

— Вот и прекрасно, — сказала Альбина. — Пейте же, чай опять стынет.

— Тебя уже вызывали? — спросил вдруг Никитин.

— Нет. А что, должны вызвать?

— А как же. Должны.

— И могут что… взять под стражу?

— Не думаю. Это зависит от следователя.

Наступила пауза. Вдруг не о чем стало говорить.

— Заведи какую-нибудь музыку, что ли, — сказал жене Никитин.

— Сейчас, — сказала Альбина.

Теперь они сидели молча вчетвером, и громкий джаз не давал им разговаривать. Потом раздался телефонный звонок. Никитин снял трубку, взял в руки аппарат, собираясь выйти из комнаты. Посмотрел на гостей, сказал, прикрыв рукой трубку.

— Вот что. Чтобы нам закончить эту тему. Тут, вероятно, главный вопрос — видела или не видела? То есть, короче говоря, зрение потерпевшей. Это устанавливается довольно просто. Если зрение плохое, это может стать решающим фактором. При том, что машина исправна и водитель находился в нормальном состоянии. Вот это обязательно надо иметь в виду. И характеристику, конечно. С места работы. Он все еще держал трубку в руке, и Виктор сказал быстро:

— Не хотелось бы посвящать всех в эти дела.

— Да уж придется, — сказал, посмотрев на него, Никитин и ушел с телефоном в другую комнату.

— Перед тем как сойти с бордюра, она посмотрела в мою сторону. Повернула голову и посмотрела. И пошла!

— Посмотрела на вас, все правильно. Это зафиксировано в протоколе.

— Но я хочу заострить ваше внимание. Это слишком важный момент, понимаете?

— Безусловно, важный.

— Посмотрела, должна была видеть. И не видела!

— И не видела, вполне возможно.

— Вы соглашаетесь, а сами, по-моему, исключаете такую возможность, — сказал Веденеев. — По крайней мере недооцениваете.

Женщина в синей униформе с ромбиком на лацкане пиджака, миловидная, молодая, примерно одного с ним, Веденеевым, возраста, смотрела с легким удивлением:

— Вам не кажется, что разговор наш проходит, так сказать, в одностороннем порядке? Кто кого допрашивает?

— Да, вы правы.

— И не надо так волноваться.

— Постараюсь. Хотя это естественно в моем положении.

— Да, наверное. — Она кивнула, как ему показалось, понимающе и даже сочувственно. — Хорошо, продолжим. Итак, вы знали, что скорость на данном участке магистрали ограниченна? Знак видели?

— Ну еще бы! На данном участке… Там же всегда инспектор, давно всем известно. Едешь и наперед знаешь — сейчас из кустов жезл выкинет…

— Увидели знак и снизили скорость?

— Ну да.

— Отвечайте, пожалуйста, подробно. Снизили скорость до сорока километров в час? Или не снизили?

Веденеев пожал плечами, произнес со вздохом:

— Снизил скорость до сорока километров в час.

— Вы это категорически утверждаете?

— Категорически.

— Хорошо. — Женщина в униформе склонилась над столом, что-то сосредоточенно писала, делала пометки. Потом протянула Веденееву лист протокола. — Вот. Прочтите и подпишите.

Веденеев взял лист, подписал не глядя.

— Как я понимаю, на сегодня все?

— Почти. — Следователь отложила в сторону папку «дела», снова повернулась к Веденееву, глядя на него с доброжелательным вниманием. — Теперь что касается потерпевшей… видела или не видела.

— Я могу закурить?

— Да, пожалуйста. Вот пепельница. Конечно, вполне вероятно, что она не увидела ваш автомобиль из-за слабого зрения. Может быть, даже утраченного в значительной степени… Но это пока не подтверждается, мы посылали запрос в поликлинику, но там нет никаких данных.

— Никаких?

— Нет, — сказала женщина. — Но никто не собирается на этом ставить точку… Наоборот. Мы привлекаем в качестве свидетелей ее родственников, близких, тех, кто жил рядом…

— Ясно, спасибо.

Следователь кивнула ему, как бы подводя черту под их разговором, снова придвинула «дело», раскрыла папку. Веденеев молча курил, смотрел на нее. Потом проговорил тихо:

— Но вы-то понимаете, что все это как гром среди ясного неба? Несчастье. Со мной случилось несчастье. Свалилось на голову.

— Понимаю.

— Но почему же именно на мою голову, а? Ведь то же самое могло произойти с кем угодно. Правильно? С иксом, с игреком, с Николаем, с Петром, с любым! С вашим мужем! Никто ведь не застрахован!

— С моим мужем? Что вы, не дай бог! Он у меня тоже автомобилист…

Женщина оживилась, отложила шариковый карандаш.

— Вы говорите, на «Азербайджане» плавали? — спросила она. — Мы ведь тоже совершали круиз… Два года назад. Только на «Абхазии».

— Вот видите, — сказал Веденеев. — Купались, загорали, катались в Батуми на извозчиках, правильно? Строили всякие планы… А потом вдруг — раз! — и все поломалось в один момент! Так если по-человечески: за что?

— Ну подождите, подождите. Вы еще не в пропасти.

— Разве? Вы меня обнадеживаете.

— Ну, не знаю.

— Во всяком случае, я рад, что меч именно в ваших руках.

— Какой меч?

— Ну этот, который повис надо мной, дамоклов.

Она рассмеялась, поднялась из-за стола. Встал и Веденеев.

— Я могу идти? — спросил он.

— Минутку, — сказала она, вышла в коридор и тут же снова появилась. Следом вошел парень в джинсовой куртке с круглой, коротко остриженной головой. Он бросил на Веденеева беглый взгляд, вежливо кивнул. — Садитесь, Кобозев, — пригласила следователь и сама заняла свое место за столом.