Парад Солнца (ЛП)

Она впервые видела его спящим. Облик его казался необычным: глаза были закрыты, одна рука лежала на бедре, а вторая, с согнутыми пальцами — под головой. Гермиона продолжала смотреть на Малфоя не столько из-за его уязвимости, сколько из-за расслабленности: никакого напряжения ни в морщинках у глаз, ни в повороте плеч. Он казался умиротворённым, словно и не было внутри туго сжатой пружины, и создавал странное впечатление невинности, почти детскости, несмотря на жёсткую линию челюсти и взрослые черты. При мысли о невинности Малфоя Гермиона усмехнулась и захихикала, заметив, что во сне он немного надувает губы.

Он выглядел, как одна из тех моделей, изображающих страсть на подиуме. Или как те девчонки, выпячивающие губки на фотографии, потому что это добавляет им «сексуальности». Лаванда походила на утку, пока не прекратила так делать. Малфой на утку похож не был, но… Ну, Гермиона не знала, как именно он выглядел. Она бы сказала, странно.

9:41

— Ты же не положила сюда ничего необычного?

Ей приходилось сдерживать смех каждый раз, когда Малфой собирался сделать глоток из ведра.

— Нет, только тимьян, розмарин и эвкалипт. После того, как ты обжёг ногу, я по мере возможности собирала разные травы. Никогда ничего нельзя знать наверняка.

— Это ненормально.

— Я предпочитаю быть подготовленной.

— М-м. Не стал бы сбрасывать со счетов твои попытки отравить меня.

— Что лишь доказывает, насколько плохо ты меня знаешь. Кроме того, если бы я собиралась тебя отравить, то дождалась бы момента, когда моя жизнь не будет… настолько зависеть от твоей, — Гермиона договорила фразу так, словно в рот ей попала тухлятина.

— Никогда ничего нельзя знать наверняка. Если чай достаточно крепкий, в него легко что-нибудь подмешать.

Они уставились друг на друга. Приподняв брови, Малфой замер над краем ведра - Гермиона прищурилась.

— Ты! — воскликнула она, указывая на него пальцем. Малфой сделал глоток, словно она молчала и не вскакивала сейчас на ноги. — Ты нашёл Эстербей!

— Кого?

— Ого, ага! Не лги мне! Ты встретил Эстребей или, по крайней мере, попробовал чай! — Гермиона была в этом уверена — знала.

— Неужели?

— Где ты её нашёл? — Гермиона даже не дала ему время ответить — в её голове вспыхнула новая мысль. — Именно так ты и узнал об Орсове! Ты выпил чай! Горы! Ты…

— Где был инжир? Там или на…

— Просто признай это! Вот как ты об этом узнал! Это ты обыскивал тот её дом в…

— Я не обыскивал никакие её дома. Я даже не знал, что их несколько.

— Где ты её нашёл?

Малфой пристально посмотрел на неё.

— Почему бы просто не рассказать мне, ведь это ничего не изменит! Лишь бы только досадить мне?..

— Грейнджер, не всё вертится вокруг тебя. Перестань думать, будто мир…

— Что ж, если дело не в этом, тогда моё знание что-то изменит. Ты… — она склонила голову. — Что ещё она тебе рассказала? Что ты увидел? Ведь ты мог позволить себе встречу с ней, верно? Это явно не про то место, где растёт Флоралис — в противном случае тебя бы даже в Орсове не бы…

— Или, возможно, дело в том, что всё это тебя совершенно не касается. Плевать я хотел на твои муки любопытства.

Гермиона впилась в него тем взглядом, который знающие её люди трактовали так: она не отступится до тех пор, пока не докопается до истины. В ответ Малфой посмотрел на неё с вызовом.

15:48

— Куда ты идёшь?

Он на мгновение склонил голову, затем покосился на Гермиону как на круглую идиотку.

— На другую сторону.

— А куда потом? — она смотрела на него как на кретина, который либо не понял суть вопроса, либо попытался его проигнорировать. Слышались лишь звуки их шагов да пение какой-то птицы вдалеке. — То, что ты выбрал этот маршрут, не означает, что и все остальные решения будешь принимать исключительно ты. Мы в этом оба замешаны. Мы должны…

— Почему бы тебе хоть иногда не закрывать рот? Ты хоть понимаешь, насколько проще и терпимее всё станет, если ты начнёшь держать свой грёбаный рот закрытым?

— Не надо меня оскорблять…

— Да мне плев…

— Ты хоть понимаешь, насколько лучше всё будет, если ты прекратишь грубить?

— Мне очень редко отказывал инстинкт самосохранения, но ты способна любого довести до мыслей о самоубийстве, — Малфой произнёс это так, будто его посетило откровение, и пошёл прочь от Гермионы.

— Ты сам усложняешь себе жизнь! Твой инстинкт самосохранения — полная чушь. Просто вспомни своё прошлое.

Он замер, дёрнулся было, чтобы уйти, но затем повернулся лицом к Гермионе.

— Грейнджер, это твой инстинкт выживания подобен мушиному: обожрался дерьма и подох молодым. Я принимал неправильные решения, но не бросался в дюжину смертельных опасностей с закрытыми глазами и…

— Это потому, что ты трус!

— А, может, потому, что мне не плевать на мою жизнь? Потому…

— Потому, что ты заботишься о себе больше, чем о ком-либо другом! Потому, что не готов умереть ради спасения любимых людей! Или не чувствуешь…

— Тебе не кажется, что я почти не сомневался в том, что Дамблдор меня убьёт? Я пытался сделать то, что должен был, а ты называешь меня трусом за то, что я его не прикончил? За…

— Ты мог пойти к нему раньше! Ты…

— И погибнуть вместе с…