Парад Солнца (ЛП)

Руки устремились вперёд, но ухватили только воздух — добыча отпрыгнула. Пальцы поправили часы и кольца, ноги подняли тело, которое сразу же устремилось в погоню.

Моё.

Он упал на землю, развернулся с поднятым в кулаке трясущимся кинжалом. Ноги замедлились… Огненная вспышка прошила каждое нервное окончание, тишину огласил крик; всё окрасилось красным и чёрным цветами, а потом исчезло.

Гермиона открыла глаза; сильная боль пульсировала в спине и плече. Она сглотнула слюну, и мир покачнулся. Широко распахнутые серые глаза смотрели прямо на неё; Гермиона повернула голову, подняв руку, упёрлась ладонью Малфою в плечо и вдруг почувствовала тошноту. Что-то холодное прижалось к горлу, но Гермиону это не остановило. Она сухо давилась; вены выступили на шее, а лицо раскраснелось. События, прошедшие с момента нападения Билла, всплыли в сознании, и тошнота усилилась.

О боже. Те вещи, о которых она думала. Единственное, чего ей хотелось, это вонзить зубы в Малфоя и съесть его. Ей были необходимы кровь, плоть, человеческое мясо. Помимо той цели, помимо пульсации малфоевской крови, не существовало ничего. Гермионе и раньше случалось испытывать животную ярость, но такую тягу — никогда. К еде. Боже, она бы это сделала. В её мыслительном процессе не осталось ничего человеческого. Её самой там не было — ни единого проблеска воли, чтобы остановиться, ни единой нормальной мысли.

Её голову с хрустом дёрнули вперёд, и Гермиона посмотрела на Малфоя. Она не могла контролировать слезы, бегущие по щекам. Как не могла контролировать то, чем бы это ни было. Чем бы она ни стала.

— Плачь сколько угодно, — выдохнул он. — Этот номер не сработает. Я не позволю…

— Малфой… — хриплый голос карканьем вырвался из глотки.

— Назови мое имя…

— Драко. Драко Малфой. Я… Магия! Боже, мне так жаль, — Гермиона не могла стройно мыслить, не то что связно говорить. Ей было больно, ничего не понятно, её тошнило. Малфой склонил голову: на его лице появилась тень сомнения. Гермиона поняла, что холод у её горла — кинжал. — Билл! Он что-то сделал и… Господи.

Гермиона попыталась поднять руки: одну он стискивал и, почувствовав движение второй, крепче прижал лезвие к горлу. Она опустила руку, заметив, что когти исчезли, и опять сфокусировалась на Малфое. Ей требовалось убедить его, что она не одержима и… что бы там с ней ни случилось, но сейчас она в сознании. Прежде чем он убьет её, решив, что она превратилась в подобное Биллу существо — в то самое, кем была прежде.

— Я тебе не верю, — он выдохнул с такой силой, что вышло шипение.

— Посмотри на мою руку. Посмотри на шрам. Вот как я поняла, что Билл не ты, пусть он и выглядел так же. Ты ушёл писать! Ушёл писать и посмотрел на меня! Затем вернулся. Но двигался так, словно мучился запором, и у меня появилось нехорошее предчувствие. Потом я подошла забрать своё дезинфицирующее средство. Но его рука была пуста, и я увидела, что шрам исчез. На ладони не было шрама.

Он вглядывался в неё в течение нескольких долгих, напряжённых секунд, взгляд метался по лицу.

— Грёбаный… — он издал много звуков, которые могли быть словами, но бормотал так быстро, что Гермиона не смогла уловить их смысл.

— Малф…

— Заткнись. Закрой рот. И не шевелись. Даже на миллиметр. Иначе я убью тебя.

Гермиона была уверена, что Малфой достаточно засомневался в том, что она оставалась магическим смертоносным созданием, и не причинит ей вреда, но покорно кивнула. Он поднялся, а она очень тихо лежала, закатив глаза к темнеющему небу. По щекам ещё катились слезы, она прикусила губу и опустила веки. Казалось, будто боль в спине пожирала плоть заживо, и при мысли об этом Гермиона не могла перестать проигрывать произошедшее.

Она совершенно потеряла над собой контроль. Её тело функционировало, она видела и обдумывала все те вещи, но её самой там не было. Её лишили разума — важнейшего способа защиты, доступного даже тогда, когда пропала магия. Если бы магия её не оставила, она бы… Гермиона бы предпочла, чтобы Малфой её заколол. Если бы ей пришлось провести остаток жизни в таком состоянии, она надеялась, что у него достало бы мужества прикончить её. Она была животным, хоть и мыслящим на человеческом языке. Вот во что она превратилась.

Она бы согласилось заново пережить тот эпизод в пещере с водой. Что угодно, только не это.

Малфой встал над ней, держа виноградную лозу.

— Вытяни вперёд руки.

— Это действительно…

— Немедленно.

— Я думаю…

Он наклонился и схватил её за руки. Гермиона попыталась вырваться, но необычная сила покинула её вместе с магией. Мучаясь агонией, она даже не могла нормально двигаться, но Малфой проигнорировал все её крики. Он крепко обмотал запястья, оплёл лозой предплечья и отрезал излишки. Затем занялся ногами. Гермиона старалась дышать сквозь боль в спине и плече.

— Думаю…

— Заткнись.

— Нет, я…

— Дай мне подумать! — заорал он, вырывая у неё кольца и часы.