Парад Солнца (ЛП)

Малфой сместился, устраиваясь слишком близко и мешая сохранять ясность мышления. Гермиона мелко дышала, и, лежа в таком положении, он наверняка это чувствовал. Она тоже ощущала его дыхание: то, как прижимается его живот, как обдаёт шею воздух. Возможно, он слышал её яростное сердцебиение — рот Малфоя находился чересчур близко к бьющейся жилке. Ей нужно было выбраться из-под него. Ей нужно было прочистить мозги.

Оттолкнувшись ногами и подавшись вперёд, Гермиона перевернула их и легко выбралась из слабого захвата. Приподнявшись, она втянула в лёгкие воздух и вытащила из кармана перо. Учащенно дыша, занесла оружие над плечом Малфоя.

— Думаю, вот это. Если ты не хочешь, чтобы я…

Гермиона, задохнувшись, оборвала себя на полуслове: Малфой вытянул руку, и кончики пальцев, едва коснувшись её челюсти, согнулись, а ногти мягко царапнули кожу. Он немного подался вперёд и взглянул прямо на Гермиону. Она смотрела на него, широко распахнув глаза, и — вероятно — совсем немного дёрнулась ему навстречу. Он приподнялся ещё повыше, и его пальцы коснулись её уха, дотронулись до скулы.

Гермиона облизала губы; он погладил её челюсть, а большой палец надавил на подбородок. Ожидая совсем другого, она отклонила голову назад и вбок и теперь озадаченно рассматривала деревья. Малфой выпрямился, обдав её кожу дыханием, и вдруг что-то горячее и влажное прижалось к горлу. Кожа покрылась мурашками, рот приоткрылся: он лизнул её шею до самой челюсти.

— Или… Да-да… Могло быть и так, — выдавила Гермиона и закрыла глаза: её слова звучали слишком глупо, впрочем, вполне соответствуя моменту: она совсем потеряла способность соображать.

Гермиона сейчас осознавала лишь то, что её ладони сжимали его плечи, на горле подсыхала влажная полоска, а у челюсти чувствовалось горячее дыхание Малфоя. Она рвано выдохнула, его рука скользнула к её шее, большой палец замер у основания горла. Она не понимала, чей именно пульс стучит так громко, но чувствовала на языке его вибрацию.

Уголок его рта коснулся её губ, и она наклонила голову, вниз и чуть в сторону, и прикрыла веки. Теперь Малфой дышал гораздо тяжелее, его грудь вздымалась в унисон с её. Он подвинулся, скользнув верхней губой по нижней губе Гермионы. Её пальцы впились в его плечи. Одной рукой Малфой зарылся Гермионе в волосы, а второй вытащил у неё из кулака перо. Пока он отбрасывал его, их губы дважды встретились, но вот, наконец, его рот крепко прижался к её.

Гермиона так резко задержала дыхание, что чуть не подавилась. Прихватив его верхнюю губу своими, она чуть потянула, отпустила и снова потянула. Издав горловой звук, Малфой в ответ втянул в рот её нижнюю губу. Колебания так быстро обернулись чем-то ослепительно ярким, что Гермиона совершенно утратила рассудок. Их рты яростно двигались, толкая, втягивая, изучая мягкость и вкус друг друга. Малфой прикусил её губу, обнял за спину, прижимая ещё крепче, и Гермиона запустила пальцы ему в волосы.

Пряди были мягкими, контрастируя с напором поцелуя. Гермиона притянула Малфоя ближе, и они стукнулись носами. Он лизнул трещинку на её губе, и она, задохнувшись, благодарно приоткрыла рот. Малфой заурчал, и Гермиона почувствовала касание языка; вытолкнув его, она скользнула ему в рот своим, задев зубы. Она ощутила мягкость губ, рельефную поверхность дёсен, но тут Малфой снова коснулся её языком.

Наверное, она слишком рьяно вцепилась ему в волосы, наверняка он и сам чересчур сильно сжал ей шею, но она этого не замечала. Голова кружилась, дыхание сбивалось, а в груди разливалась тяжесть. Гермиона слышала только шум собственного пульса в ушах, и стон, вырвавшийся у Малфоя, когда она на нём поёрзала. Он подался ей навстречу, и она, почувствовав твёрдость его тела, распахнула глаза.

Глаза Малфоя были закрыты, брови чуть сведены. Он прикусил кончик её языка, и Гермиона решила, что, наверное, не стоит сейчас прерываться. Вопреки всем сигналам разума происходящее было слишком хорошо, чтобы останавливаться, и Гермиона снова сомкнула веки. Язык Малфоя скользнул ей в рот, и она хрипло выдохнула, от чего его пальцы впились ей в спину. Их рты вели борьбу за лидерство, а языки сплелись в неистовой пляске.

Малфой чуть отстранился, но Гермиона не могла нормально вдохнуть, деля с ним одно дыхание на двоих. Рука на её спине напряглась: Малфой приподнялся и перевернул их обоих. Гермионе казалось, что она должна была возражать, но не могла вспомнить причину. Не успели они улечься, как Малфой вдруг дёрнулся и отпрянул.

Сбитая с толку, Гермиона удивлённо открыла глаза — он стоял перед ней на коленях и, тяжело дыша, смотрел на свою руку. Он сжимал предплечье ладонью, однако Гермиона сумела разглядеть красную линию, видневшуюся из-под кончиков пальцев. Пару долгих секунд она бездумно пялилась на него, стараясь подобрать слова и определиться с движениями. Щёки Малфоя разрумянились, губы ярко горели, волосы торчали в разные стороны. Всё это отнюдь не способствовало успокоению пульса или прекращению бури, имевшей место в животе.