Парад Солнца (ЛП)

Рассеянно кивнув кричащему человеку, Гермиона двинулась в сторону моря — с неё осыпались комья грязи. Какую бы кожную болезнь она ни подхватила, ей всё же удалось засунуть малфоевскую чистокровную башку в горячую грязь и размазать жижу по его лицу — оно того стоило. Наверняка он получил какое-нибудь извращённое удовольствие, макая её в грязь. Может, он даже думал, что это подходящее…

— Меня достало, что ты обвиняешь меня во всяком дерьме, — прошипел он. Гермиона подпрыгнула — Малфой протопал мимо по направлению к воде.

— Ты лучше поторопись! — крикнула она. — Ты же не хочешь, чтобы это проникло в твою кровь. Грязная кровь, которая…

Он развернулся и ткнул в её сторону пальцем. Малфой выглядел смешно, и Гермиона чуть не рассмеялась, хотя у самой вид был не лучше.

— Я ничего не говорил тому парню, но я удивлён, что ты не запорола все свои задания, раз не можешь уяснить, почему некоторые люди не желают с тобой разговаривать. Грейнджер, продолжай в том же духе. И, может быть, в следующий раз, когда твоё лицо будет в грязи, я поддамся соблазну.

Гермиона смотрела на него, подбирая слова.

— Даже если ты не просил его ничего мне не рассказывать, откуда я могу это знать? Можно подумать, раньше ты не отмачивал подобные трюки!

Малфой не ответил и никак не отреагировал, и Гермиона, раздраженно сопя, продолжила свой путь к воде.

19:34

Гермиона стояла всего в нескольких шагах от борта парома, крепко сжав сумку — всё самое важное находилось в застёгнутом на молнию отделении. Карта туда не влезла, поэтому Гермиона положила её на самое дно, придавив связками бананов.

Она смотрела на два парома, стоявших у берега: один направлялся в Милаццо, а второй держал путь вглубь островов, к Липари. Она уже знала, что произойдёт в случае её попытки вернуться в Милаццо, но ей надо было попробовать перебраться на другой остров. На Вулькано растения не было, и ей совсем не нравилась мысль оставаться тут до появления Министерства, если существовала возможность обыскать другой остров. Но она не знала, выпустит ли её барьер.

Гермиона собиралась с духом до тех пор, пока не ступила на палубу и берег перед ней не осветился гораздо бóльшим количеством огней, нежели главный населённый пункт на Вулькано. Единственным источником неприятного серного запаха были люди, покинувшие вонючий остров — и особенно она сама. Два других пассажира уже сошли на берег, а Гермиона всё стояла, оглядываясь через плечо на остров, с которого только что выбралась. Вулканы поднимались в небо, несколько огоньков моргали крошечными звёздочками — Гермиона облегчённо выдохнула.

17 мая; 12:11

Гермиона с любопытством посмотрела на мужчину, который шагал рядом с ней и объяснял, что майская вода была гораздо теплее её ожиданий, а всё по причине климата. Ей пришлось прикусить себе язык и не рявкнуть на него за то, что он считал её идиоткой. Парень всё больше и больше напоминал Кормака Маклаггена, но Гермиона стиснула зубы и промолчала.

Мобильник, по которому он громко разговаривал, потерял сеть, как только Гермиона подошла достаточно близко для того, чтобы попросить разрешения сделать звонок. Она согласилась на предложение пройтись и постараться найти сеть, хотя сильно сомневалась в успехе. Так оно и было, но парень завёл разговор о гроте, обнаруженном им в миле от города. Гермионе впервые хоть кто-то предложил помощь в поиске таинственных мест на этих островах, так что она решила воспользоваться подвернувшейся возможностью.

А теперь Гермиона боялась, что он что-нибудь выкинет — с этим парнем явно было что-то не так. Если он ещё раз оближет губы или подмигнёт, её передёрнет от отвращения. Она понятия не имела, почему её спутник не обращал внимания на усыпавшие её кожу комариные укусы и на исходящий от неё серный запах. Также она совершенно не понимала, почему он считал привлекательным постоянное почёсывание своих сосков.

Гермиона должна была признать, что несмотря на крепкую дружбу с двумя парнями, она очень мало смыслила в поведении мужчин и в их мотивах. Наверное, причина заключалась в том, что её самые серьёзные отношения продлились всего несколько месяцев, но она склонялась к тому, что мужчины — совершенно иной вид человеческих существ, на понимание или… принятие которого уйдут годы. Гермиона не слишком часто получала знаки внимания от противоположного пола, по крайней мере, не столько, чтобы их замечать, но обычно подобного рода вещи казались ей либо тревожными, либо странными.

Клон Кормака — Гермиона не запомнила его имени, и вряд ли он помнил её — потянулся к её плечу, когда мир пошатнулся. Он даже не столько накренился, сколько перевернулся вверх тормашками. Боковое зрение пропало, и Гермиона споткнулась — кажется, земля норовила выскользнуть у неё из-под ног. Краски расплылись, окружающие объекты начали видоизменяться, и всё вокруг закрутилось. Накатила тошнота — земля слева от Гермионы вздыбилась, а деревья превратились в зелёное поле под её ногами. Голубое небо сменялось колышущимся коричневым месивом из стволов.

— Эй, эй…. С тобой всё в порядке?