Парад Солнца (ЛП)

Гермиона стиснула старый пакет из-под сухариков, заполненный колдовскими травами, которые она сумела отыскать. Листья мирта в её руке намокли — она прижала их ремнём от сумки, пока переходила реку к Малфою. Он сидел на берегу, закатав штанины выше колен и опустив ноги в воду. Его колено обгорело достаточно сильно: кожу покрывали красные и розовые пузыри. Рана выглядела болезненно — теперь понятно, почему он хромал по дороге из пещеры и двигался так плавно.

Гермиона выбралась из воды в метре от него, положила сумку на траву и неловко приблизилась. Затем открыла пакет и посмотрела на Малфоя — тот, сжав челюсти, покосился на неё.

— Это поможет при ожоге, — проговорила она, протягивая пакет, полный жёлтых цветов, и пригоршню листьев. — А это снимет опухоль и поможет предотвратить заражение.

Он окинул травы скептическим взглядом, потом, вскинув бровь, посмотрел на Гермиону.

— Мне их съесть?

— Нет. Мне придётся сделать припарки. Это значит, нужно их сварить, так что… либо подержи кинжал, либо дай его мне.

Она не смогла разобрать выражение его лица — не спуская с неё глаз, он дёрнул подбородком в сторону её ладони.

— Откуда мне знать, что это поможет?

— Я… Я начала изучать этот вопрос в прошлом году. Полезная информация: природные лекарства, что можно есть… Я знала об их роли в зельеварении, к тому же мирт связывают с бессмертием. Несколько месяцев назад я подумала, что стоит об этом почитать, после того, как я выяснила… Ну, очевидно, это не то, что мы ищем, тогда бы все…

— Что-то из этого помогает при головной боли? Грейнджер, это был простой вопрос, я не просил читать мне лекцию.

Гермиона поджала губы, снова удивляясь, зачем вообще ему помогает. Она не могла бросить его, раненого, посреди леса — поступить так было немыслимо. Ещё Гермиона мучилась от того, что перебила и покалечила множество летучих мышей, пусть ей и казалось тогда, что они собирались с ней расправиться. Стало особенно стыдно, когда, помывшись в реке, она не обнаружила никаких ран — вся кровь была мышиной. Одного плохого поступка на сегодня было достаточно.

Возможно, Гермиона надеялась, что, получи она ранения, он бы тоже пришёл ей на помощь. Она тряхнула головой — перед глазами вспыхнуло воспоминание: Малфой лежал на уступе, а создания, кажущиеся опасными убийцами, летали над его головой. Он был абсолютно беззащитен, но всё же помог ей. Она почти ждала, что он уйдёт, но у неё не было иного выбора, кроме как довериться ему. Малфой мог бросить её и отыскать растение — никаких препятствий и конкуренции с её стороны, — но он этого не сделал. И она не до конца понимала почему.

— Грейнджер, почему ты мне помогаешь? Ты должна бежать разыскивать Флоралис и оставить меня самого разбираться с моими проблемами, — очевидно, он подумал о том же самом.

Гермиона посмотрела на него, открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь обидное, но передумала.

— Я — это я. Может, будь ты психопатом, я бы тебя здесь оставила, но… ты отвратителен лишь наполовину.

— Так, значит, я больше не психопат? Как…

— Ну, если ты прекратишь пыхтеть надо мной, пока я…

— Это никак не связано с тобой, и я вовсе не пыхчу. Это ты задыхаешься, прошагав всего мил…

— Вот уж нет!

— Полагаю, книжные черви не уделяют внимания упражнениям. Это объясн…

— Да какая разница, человек-рыба, — она не совсем понимала, почему у неё вырвалось это слово, но упоминание упражнений напомнило ей о стоящем в воде полуголом Малфое.

— …Что ты только что…

— Я пойду поищу ветки.

24 мая; 10:21

Если бы Малфоя не беспокоило то, что, уйдя вперёд, Гермиона имела шансы добраться до растения первой, он мог бы потребовать, чтобы она оставила его ковылять в одиночестве. Он был явно не рад тому, что она стала свидетельницей его затруднений и была вынуждена останавливаться, чтобы не уйти слишком далеко. Малфой пытался держать темп, но уже десять минут спустя его кожа приобрела зелёный оттенок, а на покрывшемся испариной лице застыло болезненное выражение. Пожалев его, Гермиона пошла медленнее, но он не перестал посылать в её сторону смертоносные взгляды — она почти не сомневалась, что он обдумывал убийство.

Однако Гермиона его не бросила. По нескольким причинам, в которых сомневалась, из-за того, какой личностью была, и вследствие осознания кое-каких фактов. В те два раза, когда магия оказывалась по-настоящему опасной, они бы не выжили поодиночке. Гермиона бы так и осталась на той поляне или бы сгорела в пламени, не сообрази она благодаря Малфою, что это иллюзия. Пока она не доберётся до города и Министерства, Малфой являлся единственным способом противостоять всё возрастающей магической угрозе.

К тому же на задворках сознания её кое-что мучило — шрам Малфоя, походивший на её собственный, на той же руке, точно вдоль линии жизни. Гермиона так и не поняла, что это означало, но эта мысль и раздражала, и подталкивала к Малфою. Она всё ещё пыталась в этом разобраться, раздумывая, верить ли в совпадение или копать глубже.

— Инжир! — закричала она с воодушевлением, поток мыслей замер синхронно с ногами.