Парадокс Апостола

Вот уже три месяца, как от Сургена не поступало никаких распоряжений, поэтому Троян прожигал жизнь по дешевым кабакам и бильярдным клубам. Он догадывался о причинах этой затянувшейся паузы: Сурген выжидал, чем закончится конфликт между славянской и кавказской группировками — затяжная бойня, уже несколько лет топившая город в крови. Славяне были основными заказчиками его бригады, но платили мало. Кавказцы же старались заниматься отстрелом самостоятельно, однако работали грубо, грязно, оставляли множество следов, а потому рано или поздно должны были обратиться за помощью к профессионалам.

Промозглым августовским утром Троян беспомощно лежал на скомканных простынях своей холостяцкой постели, страдая от жестокого похмелья. В углу бликовал огнями музыкальный центр со встроенным радио, из которого сыпались новости високосного года: в Краснодаре убит депутат краевого законодательного собрания; чеченские боевики вновь штурмуют Грозный; в результате взрыва начиненного взрывчаткой автомобиля погибли двенадцать человек; поджог ночного бара в Москве унес девять жизней; приведен в исполнение смертный приговор в отношении серийного убийцы Сергея Головкина, чьими жертвами стали одиннадцать маленьких мальчиков. Причастность Головкина к еще тридцати аналогичным смертям следственным органам доказать не удалось…

Сквозь ад головной боли Троян подумал, что в отношении этого животного приговор стоило бы применить дважды. Его вялые размышления были прерваны комментарием ведущего новостной программы, который заставил Павла приподняться в постели и сосредоточиться: расстрел Головкина становился последним случаем применения смертной казни в России. Президент готовил страну к вступлению в Совет Европы и в ближайшие дни планировал принять соответствующий мораторий. И тут же в мозгу забрезжил маячок: отныне такие стрелки, как он, Павел Троян, рискуют своей свободой, но не жизнью. А, как известно, где большой срок, там и амнистия…

Утром на его цифровой пейджер пришло закодированное сообщение.

Эту комбинацию цифр Павел знал наизусть: его «приглашали на собеседование», значит, поступил новый заказ, и он должен будет встретиться с «отцом» в оговоренном месте для обсуждения подробностей.

Сурген ждал его на скамейке небольшого садового товарищества в десяти километрах от города. Одетый в дождевик и резиновые сапоги, он смахивал на пожилого интеллигентного дачника, вышедшего вдохнуть озона после затяжного дождя.

— Что-то плохо ты выглядишь, какой день «на стакане»? Потеряешь форму — отправишься тюремный двор мести. — Сурген полоснул Трояна неодобрительным взглядом.

— Да засиделся, не движется ж ничего.

— Скоро задвижется. — Сурген протянул ему пухлый конверт, из которого посыпались разноформатные фотографии. — Вникай в суть задачи, солдат, картинки посмотришь потом.

Информация, которую он сообщил, шокировала даже видавшего виды Трояна: главы славянской группировки «заказали» самого Вячеслава Линника, двадцатилетнего кандидата в воры в законе, которого, в нарушение всех правил общины, планировали в ближайшее время короновать кавказские авторитеты. Троян понимал — это ход ва-банк, вызов всему Кавказу, который станет переломным моментом в надоевшей этнической междоусобице.

Ситуация осложнялась тем, что Слава Линник отдыхал в Испании. Там и нужно было произвести ликвидацию. С этой задачей, по мнению Сургена, мог справиться только один его боец. Тот, у которого пока не было судимостей, который не только бывал, но и жил за границей, худо-бедно изъяснялся на двух языках, имел нейтральную внешность и за истекшие три года не провалил ни одного дела.

Со вкусом, обстоятельно Сурген выдавал четкие, продуманные инструкции. Троян слушал низкий голос хозяина и старался дышать ровнее. Вот он, золотой шанс, та самая особенная ниша. Если он сработает четко, то ему откроются совсем другие горизонты!

И в этом он не ошибался.

Новая экономическая реальность диктовала свои правила игры. Бизнес интернационализировался, и криминал вслед за выводимыми активами утекал на Запад. Сурген, всегда державший нос по ветру, понимал совершенно отчетливо: война в родных стенах рано или поздно закончится, заказы иссякнут, а вот там, за кордоном, еще масса новых возможностей! Кроме того, после ликвидации «законника» Троян становился слишком опасным свидетелем, ему нужно было исчезнуть.

Но один вариант — закопать стрелка, а другой…

По возвращении из Малаги Павла встретили радушно: его ждал щедрый гонорар, паспорт на имя гражданина Греции Адóниса Влахоса и билет до Афин. На Грецию выбор пал в силу старых, проверенных временем связей Сургена, которые позволили ему в сжатые сроки раздобыть «чистый» документ для своего бойца. Хотя с этой задачей Павел справился бы и сам: греческие паспорта в открытую продавались на рынках Одессы, Сочи и Батуми, открывая путь в Южную Европу для всех желающих. Внезапное исчезновение Паши-стрелка из города никого в бригаде не удивило — видно, отгулял свое пацанчик, и до него Сотя добрался…

* * *