Парадокс Тесея

Она простила, конечно. Хотя Лиля ошиблась – Кире было не плевать. Не совсем, скажем так.

Глеб с Нельсоном ввалились в студию через час. Рожи сияли, у каждого в лапах – по бутылке портвейна. Перебивая друг друга, принялись рассказывать о своих приключениях. Из ОВД их отпустили без протокола – отбрехались. Мол, сдернули фальшфасад, чтобы остановить акцию. Гуляли мимо, увидали бесчинство – и сделали, что могли. А жилеты прямо там на стройке нашли и напялили, ага. Ловко. Кира улучила минутку, пока народ искал штопор, и шепнула Глебу: знаю, это ты сообразил, не растерялся. Есть еще место подвигу в акционизме. Убедил. Он по-мальчишески сконфузился. Опустил взгляд на разодранную штанину – рассадил колено, когда скребнул ногой по фасаду.

– Винище-то вы где достали в три ночи? – полюбопытствовал Денис, перегнувшись через поручни на антресолях.

Глеб засмеялся. Глаза его за стеклышками очков удивительным образом поменяли серый цвет на зеленый.

– У Нельсона скрытый талант добывать алкоголь. И нюх на магазины, где его продадут. В любое время суток!

– Мы решили, что нашей партизанской ячейке нужен официальный устав, – сказал Нельсон, глотнув из горла. – И название. Покажи им.

С жаркими от крепленого вина и внимания ушами Глеб подошел к ноутбуку на столе. Открыл чистый файл и напечатал заглавными буквами:

«ХУДОЖЕСТВЕННО-АНАРХИЧЕСКАЯ РЕСТАВРАЦИОННАЯ МАСТЕРСКАЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА»

(ХАРМС)

Глава восьмая

Клочья снятой краски, похожие на замокревшую карандашную стружку, усыпали полиэтилен на полу. От одуряющей химозной смывки болела голова. В горле спеклось, но глоток воды только усугубил жажду. Нельсон очищал стену зала – слой за слоем, квадрат за квадратом. Наляпывал кистью прозрачный гель, заклеивал мусорным пакетом, ждал, пока едкий состав под пленкой сделает свое дело, соскребал, повторял. Все то же самое, что он неоднократно проворачивал с изразцами и витражами в парадных, даже проще: нет рельефов, орнаментов. Главное – не смотреть, сколько метров еще впереди.

Нельсон с наслаждением стянул перчатки и шлепнул их в ведро. Руки в резине запарились и вспотели, но работать без защиты никак (смывка как медуза жалила голую кожу). Он накинул куртку, открыл окна, чтобы хоть как-то развеять тяжелый запах, который расползся по всему особняку. На оконных рамах – полутораметровые вертикальные шпингалеты с раздвижными засовами, Лиля назвала их ригельными. Фигурные ручки – кремоны – латунные завитки, довершенные шайбочками. При повороте нижняя и верхняя части столбика входят в фиксаторы, прижимая створы. Подоконники тоже обязательно надо будет расчистить и вдобавок найти замену двум утраченным шпингалетам. Не смотаться ли за ними на Удельную?

Может, позже или завтра – скоро начнут подтягиваться «жилеты». Нельсон переместился в кабинет рядом с бальным залом, который они временно приспособили под штаб: разгребли там мусор, приволокли из актового зала на первом этаже несколько соединенных в рядок театральных кресел, сколотили из обломков офисной мебели стол. В красный угол Глеб посадил на двусторонний скотч фотографию Хармса в мятом цилиндре, с трубкой. Что-то во внешности Даниила Ивановича, даже на самых легкомысленных его портретах, внушало Нельсону смутную тревогу: отвесный лоб, жесткие надбровные дуги, выдвинутая нижняя челюсть, но больше всего – сверлящие белесые глаза. Знал поэт, всегда знал, что плохо кончит.

Нельсон взял заранее заготовленную самокрутку, прикурил, погасил спичку. Найти бы до конца сентября другое место для встреч. В особняке слишком воняет смывкой (а ведь Нельсон только приступил, то ли еще будет). Жужжащий обогреватель не успевает прогреть холодный от постоянных проветриваний воздух. Советские батареи висят под окнами бесполезными гармонями – их давно отрубили от теплосетей. За то, что у них есть свет, Нельсон поминал добрым словом бомжа Женечку. Тот подсказал, где в подвале найти щиток. Пломба отсутствовала – либо сорвали, либо по халатности не опечатали. Хоть в разболтанных розетках и появился ток, проблема отопления целиком не решилась. До комфортной температуру электрическими радиаторами не довести, тем более поздней осенью и зимой. Работать смогут, а гудеть и веселиться – не очень.

Однако доступные помещения для штаба по тем или иным причинам не годились. В мастерской им всем не разместиться. Денис сегодня уедет в Москву, его арендованная студия, которая выручила их во время акции, отпадает. Лиля к себе в Купчино по-прежнему не зовет – упорно ведет себя так, словно развоплощается, уезжая на юг по синей ветке метро, и нету там никакой квартиры. Можно, конечно, и в кабаках собираться, но это как-то… не по-партизански, справедливо заметил Глеб.

Кстати, вот и он. Потряс Нельсону руку, сбросил с плеча текстильную сумку, достал термос и пищевой контейнер. В ноздри проник дух тепла, славного, домашнего уюта. Еды. Нельсон ввернул окурок в консервную жестянку на подоконнике и заторопился к столу.

– Треугольные – с капустой, а вот те – с луком и яйцом, – Глеб смял фольгу. – Бабушкины. И кофе попробуй, варит обалденно.