Парадокс Вигнера

Присутствие Белояра, увлечённого видами донских красот, не мешало Кондратию вновь вернуться к своим воспоминаниям. Он пытался понять, как он, будучи Георгием Седельниковым мог попасть сюда, в XVI-й век в эпоху зарождения Всевеликого Войска Донского. Парень был убеждён, что он выполнил своё предназначение, не допустив гибели посольства Новосильцева от стрел кочевников, и ему ещё предназначено выполнить что-то подобное. А что было бы, если ногайцам удалось сжечь казацкие струги и убить всех, кто находился на них? Неужели история развития Руси могла зависеть от такого случая? И кто мог его сюда перенести через века и почему он, как Георгий Седельников не помнит этого? Как ни старался Кондратий, понять что-либо дополнительно к своим выводам, на ум приходили только воспоминания прошлой ночи.

Запах волос Мирославы, ее нежные и дрожащие губы, ощущение, что она рядом, близко и он слышит, как бьётся сердце любимой, заставляя колыхаться её девичью нежную грудь под одеждой, переносили Кондратия в рай неземных удовольствий. Он старался вспомнить о каждой мелочи проведённого свидания, о каждом слове, произнесённом Мирославой, о каждом её взгляде, наполненном лаской и нежностью. Кондратий давно уже заметил, когда он вспоминает о любимой княжне, то забывает всё на свете, на ум не идёт ни одна иная мысль, кроме, как о ней, о той, которую полюбил внезапно и бесповоротно и ради неё готов пожертвовать всем, чем угодно, даже своей жизнью. Его воспоминания прервала нелепая мысль, а что если он больше не увидит Мирославу? К чему эта странный и жуткий вопрос? Глупости, вот закончат казаки переговоры с турками и спустя ещё день, максимум два, Кондратий вновь обнимет любимую и будет долго и жадно целовать её губы.

К вечеру струг казаков подошёл к неизвестному острову в нижнем течении Дона. Правый берег реки отличался крутым подъёмом на возвышенность, и по приметам войскового старшины Пантелея до Азова было ещё около тридцати вёрст. У казаков не было географических карт, и ориентировались по приметам, запоминаемых при каждом путешествии по рекам. Отправляясь в «походы за зипунами» ипересекая Азовское и Чёрное моря, ориентировались по звёздам и точно следовали, в соответствии с накопленным опытом. Поэтому, завидев остров, густо покрытый зеленью, сотник Бакланов отдал команду «изготовсь». Следовало, несмотря на белый флаг, реющий на мачте, приготовиться к враждебной встрече и вступить в бой с неприятелем в случае их агрессивной встречи. Между сотником и войсковым старшиной начался спор, о местонахождении их струга.

— Кондрашка, поглянь сваим усёвидящим оком, иде мы находимси? — спросил Бакланов.

— Я не вижу крепости на многие вёрсты, — отозвался Кондратий, находясь состоянии лёгкого транса.

— А я не верю яму, как енто можна углядеть то, щаго не видать? — возмутился сотник, — я помню, што за островком ентим будить развилка и по лево плещо азовская крепость….

— Фролка, Кондрашка прально гутарить, — согласился войсковой старшина, — енто другой остров будить перед крепостью азовцев, ён поменьше оного. Да и сворот там будя крутой….

— Я тож изворот ентот припоминаю, — сопротивлялся Бакланов, — и ён сразу за островом и будить….

— Здесь через двести лет город построят на правом берегу, — мечтательно произнёс Кондратий, неожиданно вспомнивший что-то, — назовут его Ростовом-на-Дону, а до крепости ещё вёрст тридцать!

— Кондрашка, щаго ты мелишь, какой енто город тута? — подметил Бакланов, — я ж гутарю, што верить яму незя! Набрехал, как кот позорнай моей дощке, а вона, аки дура надеяласи на яго….

Кондратий понял, чем недоволен сотник Бакланов, но сделал вид, что не слышит его обидных слов. Спор вскоре разрешился сам собой, пройдя остров, Дон не делал никаких поворотов и его прямолинейный участок вдоль возвышающегося правого берега успокоил сотника. Кондратий отключился от своих воспоминаний и сосредоточился на наблюдении за местностью. Спустя час показался тот самый небольшой островок, где Дон делал крутой поворот. Кондратий сказал об этом Пантелею, и Бакланов вновь отдал команду «изготовсь». Теперь Кондратий, глядя сверху видел, что Дон раздваивался на рукава и в том, что течёт мимо крепости перекрывают два турецких судна, гораздо больших размеров по сравнению с казачьим стругом.

— Вижу на подходе к крепости два турецких корабля! — доложил он старшине, — но они ещё не видят нас и усмотрят, когда минуем крутой поворот и выйдем в излучину.

— Тож мяне, дозорнай нашёлси, — ухмыльнулся сотник, — поглядим ишшо, как на самом дели будить….

Но было именно так, как предсказал Кондратий, не успел казачий струг показаться из-за поворота реки, как спустя четверть часа, его заметили на одном их турецких кораблей. Несмотря на белый флаг на мачте струга, ухнула пушка этого корабля и ядро, не долетев до струга, рвануло вблизи столбом воды.

— Стояти братцы, казаки! — скомандовал Бакланов, — по нас пальнули из пушки…. Вони щаго ж не видють белай флаг?