Парадоксы Миллениума (СИ)

Он сидел, обнимая Тони, на низкой табуреточке. Эйрин поставила кружку с ароматным горячим напитком прямо на пол рядом. Желанный запах коснулся носа, угощение и впрямь было очень к месту и времени. Вот только Властелин в сердце вновь рвал его на части — чтоб выпить этот кофе, нужно было отпустить Энтони.

— Если хотите, я что-нибудь приготовлю. Вы ничего не ели с раннего утра.

«Да иди ты уже к дьяволу, в преисподнюю и на девятый круг ада!»

— Спасибо, не нужно. Я не голоден. Приготовьте что-нибудь себе. И отдыхайте.

Девушка потупила взгляд и неуверенно медленно вышла, словно слышала его мысли, а не слова. Одна рука водила по голове Тони, вторая коснулась кружки. Сделав несколько глотков кофе, Шторм-Спринг глубоко вздохнул. А после взял руку Блэка и прижал её к своей груди. Через несколько часов парень проснется, а, значит, закончится это безумное наслаждение быть рядом, обнимать и нежить, шептать те слова, которые не срывались с уст никогда в жизни. У него было лишь несколько часов. И эта рыжая за дверью, что лезет каждые пятнадцать минут, напоминает о себе и мешает под видом, что заботится. Чертов довесок! Хотя, если бы не она, самому Транди никогда не удалось бы провести такую медицинскую операцию. Он ненавидел эту Эйрин, но именно она спасла Тони. Быть может, дать ей ключи от машины, и пусть убирается?.. Форменный идиотизм. Но рациональному прежде Шторм-Спрингу сейчас хотелось именно этого.

Он не ощущал хода времени, просто смотрел на бледное лицо Блэка. Стрелки часов, кажется, вытворяли чудеса: то стояли на месте, то вдруг совершали какой-то немыслимый прыжок вперед. Глубокий обморок Тони сменился уже спокойным сном: он дышал глубже, иногда чуть водил головой по подушке. Грудь восхитительно вздымалась, на чистых повязках не проглядывало никакой крови. Сердце билось слабо, но ровно и медленно. Кожа была сухой и горячей, но не сильно. Вполне естественная лихорадка после стольких ранений. Хотелось склониться над ним и трепетно коснуться этих губ своими, ощутить их вкус, обжечься их огнем. Глаза, полные слез, видели всё даже в полутьме. Исстрадавшийся разум уже решился совершить это — запретное. Но тут дверь в комнату опять отворилась. Ирландка забрала пустую чашку, потом снова вернулась, потрогала лоб Тони, бесцеремонно забрала его руку и послушала пульс.

— Всё хорошо. Главное — он спит. Когда не спит, чувствует сильную боль, и она его изматывает.

Пронзительный взгляд ее глаз встретился со взглядом Транди.

— Не мучайте себя, я побуду с ним.

«Чёрта с два! Не мечтай ни о минуте!»

Перерожденный обуявшим его чувством убийца хорошо понимал, что эта ночь, быть может, единственная. Больше такой не будет. Хотя всю эту силу, что теперь в нём, всю эту страсть, что уничтожила его прошлое, настоящее, а, быть может, и будущее, он пустит на то, чтобы эта ночь не была единственной. Чтобы все следующие ночи в его жизни Тони был рядом с ним.

— Иди отдыхай. Я не хочу спать и посижу тут.

Девушка еще раз внимательно провела по нему своим взглядом.

— Хорошо. Раз вы так желаете. Если он проснется, зовите меня. Я буду спать в гостиной. Не стесняйтесь, будите в любое время. И не давайте ему много пить. Просто смачивайте губы водой.

Наконец-то исчезла. Надолго. Все-таки, не спала почти двое суток, да и попала не в самую приятную ситуацию. Устроившись удобнее, Транди сам коснулся головой подушки. Лицо Энтони было совсем рядом, они почти касались носами, а рука его продолжала сжимать бессильную сейчас, но внушительную лапу рослого здоровяка. Он не помнил себя от счастья, обнимая Тони. Но если Эйрин не спала лишь прошлую ночь, самому Транди не пришлось отдыхать уже третьи сутки. Счастье обрушилось в преисподнюю, мягкие толчки в плечо разбудили его, и глаза различили яркий утренний свет.

Маленькая ростом, почти что крохотная девушка с рассыпанными по плечам длинными рыжими волосами, нелепо одетая в мужской махровый халат и тапки на несколько размеров больше ее ножек, стояла рядом.

— Вам нужно поспать по-человечески, в постели. Не мучайте себя больше. Я сделаю ему уколы и буду рядом. А потом приготовлю завтрак.

Слабая женская ручка потянула его прочь от Тони. Мутные со сна глаза почти не различали ее лица, но уставшее тело подчинялось мягкому, но убедительному напору. Тогда она его победила — без силы и профессиональных боевых винтовок, без тренировок тела и характера. Просто увела прочь и заняла его место. А потом, уже днем, сообщила, что нашла среди припасов крупу и сварила овсянку. Покуда он ел это не самое любимое, но нужное сейчас кушанье, рядом лег список продуктов, лекарств и вещей, которые надлежит купить. Транди чувствовал себя как те идиоты, что в двадцать женились, к двадцати пяти наплодили детишек и набрали кредитов, а за завтраком получали вот такие послания — предвестники опустошения их кредиток вместо признаний в любви.

— Как Тони? Он приходил в себя?

— Да. Не надолго, пока ему очень тяжело. Но лихорадки почти нет, лекарства действуют. Привезешь что я написала, тогда сможем действовать вернее. Главное проверь свежесть всех продуктов.