Парадоксы Миллениума (СИ)

— Ну, почему ради выпивки? Парни уже пригласили меня работать с ними. Можно пойти на стройку, а можно на лесоповал. А ты бы взял, да с охотниками познакомился.

Они вновь вошли в бар, сели за стол. Голубоглазый бородач взял в руки медведя и усадил себе на колени. Вся компания, собравшаяся в тот час в «Молли», нескрываемо восхищалась им: высоким, статным, обладающим безупречной фигурой, роскошными волосами и выразительным лицом. Но главное — сильным и умелым в вещах, которые здесь ценились. Шторм-Спринг уже отчетливо понял, что в условиях канадской глубинки Тони будет «в своей тарелке», а вот сам он вряд ли ощутит хоть какой-то комфорт. Он не представлял, как добьётся в этом сообществе даже минимального авторитета и уважения. А значит, и решения будут за Блэком. Положа руку на сердце, Транди не знал, готов ли он к этому. А ещё очень сомневался, что Энтони согласится пойти валить деревья. Но тут едкий ум наемника дал сбой… На его глазах Тони с улыбкой принял вызов мускулистого кабана, и на задворках они сошлись в рукопашной схватке. Вымотанный на нет, но одержавший верх Блэк отдал ему пол сотни, не желая уже ничего кроме глотка виски. А потом усадил на свой байк, привез домой. И, еще не ложась, сообщил, что завтра едет с парнями в лес. А самому Транди, выходит, оставалось только ждать и…разве что готовить ужин. Прелестная перспектива, ничего не скажешь!

Полудикая красота Блэка разжигала огонь не только в нём одном. Шторм-Спринг видел и понимал, что прошло всего два дня, а Тони уже — свой человек тут. Но тем вечером и той ночью они были ближе, чем когда-либо раньше — любимые руки обнимали его, ухо любовно ловило удары дорогого и главного на свете сердца. Тони искренне признавал, что иногда творит глупости. Огромная лапа гладила голову Шторм-Спринга, а бархатный низкий голос не оставлял шансов — не понять и не простить. Собачий холод ночей канадского мая подарил Транди то вожделенное, о чем он мог лишь только мечтать. Они разговаривали просто как приятели: вспоминали детство и юность, забавные истории из жизни. А утром Блэк ушел, и порожденные этим чувства были больнее многого, что уже пришлось пережить. Транди форменно не знал, чем ему заняться, а ещё чувствовал себя содержанцем и нахлебником. Принципиально не желая валяться в постели ни минуты более, он полностью собрался и пошёл бродить по городку. Погода была неприветливой: холодной и пасмурной. Но это обстоятельство лишь подбодрило молодого человека: у Шторм-Спринга появился план. Он надеялся найти если не доступ в интернет, то хотя бы компьютер, которым можно будет воспользоваться и изучить полученные в ФБР файлы. Дело их спасения не было завершено. И вот в этом вся удаль и силушка Блэка была покамест бессильна.

Наверное, также как Энтони сожалел о своём Mitsubishi, Шторм-Спринг не был собой без неразлучного раньше ноута. Ранним утром все заведения были ещё закрыты, но он присмотрел пару мест, куда можно попробовать обратиться с подобной просьбой, явно дикой для большинства жителей Баррота. Куда привычнее им было меряться силушкой по вечерам, словно мало ее истрачено днём на лесоповале! А про интернет, возможно, вообще не каждый слышал в своей жизни. Но попытать удачу стоило: иначе парень рисковал маяться от безделья и корить себя за это на чем свет стоит. В уже известной ему маленькой пекарне он позавтракал, расспросил вежливую хозяйку на предмет существующих в городе компьютеров и, в конце концов, нашёл конторку, где ему разрешили воспользоваться их техникой. Причём ещё и совершенно бесплатно. Транди раскрыл драгоценный диск и на весь день до вечера окунулся в изучение секретных файлов. Дела до него никому там не было, и время пронеслось незаметно.

Тони вернулся довольно поздно: после работы он и его новые приятели с час отдохнули в баре. Гордый упрямец не обмолвился ни словом об усталости, но по всему было понятно, насколько ему тяжело. На вопрос Транди о том, как прошёл первый день, Блэк выдал шуточку о том, что хорошая была тренировка, а после намертво уснул. Следующие три дня прошли точно также. У парней завелись свободные деньжата, но они почти не общались. Шторм-Спринг чувствовал себя неловко и очень одиноко. Всю инфу с диска он знал уже чуть ли не наизусть и от скуки полез в файлы, утащенные случайно и не имеющие отношения к делу. Рассказы о хитроумных воротилах стали для него занимательным чтивом. Особенно позабавила история молодого француза, промышляющего подменой произведений искусства и контрабандой их за рубеж. С фотографии глядело вычурно утонченное лицо, обрамлённое длинными темными волосами, уложенными как у девушки. По заключению спецслужб, господин Анри-Филипп Лерой при всей своей изобретательности страдал легким расстройством психики. А выражалось это в многочисленных попытках доказать миру своё «знатное происхождение» и чуть ли не герцогский титул. Транди от души посмеялся над придурями этого удачливого бандюги с женской прической. Судя по фото, он даже одевался, подражая моде давно минувших дней.