Парадоксы Миллениума (СИ)

Париж — город для тех, кто влюблён. Шторм-Спринг отчего-то вспоминал эту поговорку, коротая долгие часы на борту лайнера, нёсшего его над Атлантикой. Красивому парню, сидящему в крайнем ряду у прохода, без конца улыбалась стюардесса. Было понятно, что он путешествует один — рядом у окна спала в обнимку какая-то сладкая парочка. Поэтому при каждой удобной возможности девушка невзначай предлагала ему ещё чашечку кофе и вежливо уточняла, как его на этот раз приготовить. Наверное, романтика начинается уже тогда, когда только взят курс на Париж.

Его отправили одного вперед всех с важной миссией найти подходящую квартиру и обустроить в ней всё необходимое. Поэтому Транди был воистину свободен, как морская птица: во всём белом и с маленькой барсеткой, составляющей весь его багаж. Когда лайнер произвёл посадку в аэропорту «Орли», ему не пришлось задерживаться там ни минуты. Только лишь уточнить, в каком из отелей лучше остановиться, чтобы окунуться в историческую атмосферу города. Такси быстро домчало молодого человека до Scribe Paris managed by Sofitel — одного из самых фешенебельных отелей в центре, визитной карточкой которого были обстановка и традиции ушедших лет. Как говорится, «Гулять, так гулять!», только при виде всей этой роскоши отчего-то с горечью вспомнилась их убогая комнатушка в Барроте, где они с Тони впервые спали вместе. Всё в этом особняке XIX века: от колонн и резной мебели до формы персонала уводило во французское прошлое, но при этом умело сочеталось с технологичной современностью, создающей комфорт. Выбрав номер на четвертом этаже, Шторм-Спринг решил пройти к нему по лестнице, чтобы полюбоваться красотой интерьеров. В таких местах почти никогда не бывает людно: цены слишком высоки. Транди вертел головой, не ожидая никого встретить, а потому его форменно сбил с ног крохотный рыжий шпиц, несущийся по ступенькам и уткнувшийся ему в ногу. Пушистый комок испугался и отпрыгнул, не в силах даже залаять. В этом отеле разрешалось держать животных, вот только вместо пожилой матроны, какие обычно выбирают себе подобных питомцев, в пролёте выше возникла невысокая, но очень ладная фигура молодого человека, одетого вычурно и немного странно. Его темные очень длинные волосы волнами спускались почти до пояса своего хозяина. Было заметно, как он ухаживает за этой фактически женской шевелюрой. Он него пахло дорогим одеколоном, а над ресницами были заметны следы косметического карандаша.

— Жани, стой! — окликнул он собачку, и забавное существо попятилось в сторону хозяина. Франт подхватил кроху на руку, чуть поклонился и произнёс: — Прошу простить её! Надеюсь, моя Женевьева не попортила вашу одежду и не напугала вас?

Познания Транди во французском языке оставляли желать лучшего. Но он понял обращённую к нему фразу. Правда, предпочёл ответить по-английски.

— Не стоит беспокойства! Вряд ли такое существо вообще способно кого-либо напугать. Скорее наоборот.

Постоялец отеля, весь вид которого словно дополнял собою стиль интерьеров, остановился и внимательно вглядывался в глаза Шторм-Спринга. Стоя на ступень выше, он оказывался одного роста с белокурым незнакомцем. Шпиц оправился от испуга и протянул к Транди лапку. Его хозяин тоже откровенно не скрывал своего интереса.

— Вы прибыли в Париж на отдых или с деловым визитом? — поняв, что перед ним иностранец, молодой человек тоже перешел на английский и вслед за вопросом представился: — Анри-Филипп Лерой, потомок герцогов Мортемаров, владелец небольшого антикварного бизнеса.

Назвав одно из своих имён, блондин сообщил в ответ:

— Я прибыл по делу. Но искренне надеюсь совместить работу и знакомство с местными достопримечательностями.

Ещё раз кивнув, Транди покинул нового знакомого и направился в свой номер. Однако его не покидало чувство, что он уже где-то видел этого Лероя. Было ещё не поздно, и при желании он успел бы осмотреть галерею всего в квартале от отеля Scribe. Но предпочёл остаться в номере, вдоволь отдохнуть в просторном джакузи и выбрать ресторан для ужина. Их здесь было несколько, рекламный проспект красочно описывал кухню и обстановку в каждом из мест, всегда готовых изысканно накормить своих посетителей. Было около девяти вечера по местному времени, когда он, высушив волосы и переодевшись в костюм, доставленный из ближайшего бутика, спустился вниз и занял столик в самом тёмном и уютном из местных заведений. Завтра он займётся выполнением своего задания, но сегодня… На сегодня довольно того, что он уже в Париже, и этот город действительно располагает к красивому и втройне приятному времяпровождению. Коронным блюдом ресторана были устрицы, и, оглашая свой заказ, Шторм-Спринг вежливо поинтересовался, какое вино лучше подойдет к порции сочных моллюсков, запеченных с пармезаном. Неожиданно из-за спины раздался вкрадчивый голос:

— Белое бордо Graves, пожалуйста. Желательно, 1996-го года. Тогда был дивный урожай.

Подняв голову, Транди увидел Анри Лероя, который, теперь уже глядя на него, осторожно спросил: