Параллельный вираж. Следствие ведёт Рязанцева

В просторном обеденном зале столики стояли не рядами, как обычно это бывает, а располагались на небольшом расстоянии друг от друга, заполняя всю площадь помещения. Их стол находился у окна, именно это местоположение Лена выпросила у заведующей. Изначально столик считался служебным и не обслуживался. Коробка конфет и бутылка коньяка позволили сделать для молодой пары исключение. Все три дня их пребывания в санатории столик накрывался на двоих, но сегодня прибора было четыре.

— Дорогие мои! — грузная, полуженщина-полумужик Лариса Анатольевна спешила к их столику. — Я сейчас вам всё объясню. У нас тут накладочка вышла, — заговорщицки понизив голос, торопилась объяснить заведующая. — Очень хорошие люди… С соседней базы отдыха… Попросились к нам на довольствие, а у нас полный аншлаг, как видите, — развела толстые, обтянутые клетчатым флисом кофты руки. — На Рождество всегда так. Они на недельку всего. Пока будут с вами за одним столиком. Всего семь дней. Уж не обессудьте.

— Да мы не против, — пожала плечами Лена. — Тем более, если хорошие люди.

— Очень… Очень хорошие, приблизительно вашего возраста, так что вам веселее будет, может, подружитесь, — пыхтела Лариса Анатольевна. — Вон они стоят, — кивнула в сторону молодой пары, ожидающей у входа. — Так я приглашу?..

— Конечно, зовите. Чего вы людей на пороге держите? — Вадим отодвинул стул, приглашая Лену сесть рядом, а не напротив, как это было раньше.

— Так я… Хотела сначала с вами согласовать, уладить, вдруг вы против будете.

— Что за глупости, мы что, этот стол выкупили? Зовите скорей, люди с дороги, небось, есть хотят.

Заведующая засеменила толстыми маленькими ножками к выходу.

— Кстати, про Бродского… — Вадим сел и аккуратно расстелил на коленях салфетку. — Совсем забыл сказать… Макс тебе привет передавал.

В ушах зашумело, а угомонившиеся было руки затряслись с утроенной скоростью.

— Когда? — выдавила из себя Лена, перекладывая с места на место столовые приборы.

— Да как только ты ушла. Тут как раз опасный момент… Я напрягся… И телефон, блин. Был бы кто другой — не ответил, потом бы перезвонил, но совесть не позволила, в результате пропустил самое интересное.

— Для тебя есть хоть что-то важнее футбола? — спросила Лена нервно и, чтоб успокоиться, начала перелистывать книгу. — Тебе друг звонит, а у тебя опасный момент.

— Ну так я же ответил… — обижено покосился Вадим.

— И что Макс? Зачем звонил? — она давила в себе тремор, но никак не могла с ним справиться. Вслед за руками стали трястись колени. Дрожал даже голос. Чтобы скрыть волнение, она закашляла.

— Да так просто, узнать, как дела.

— И что ты ему сказал?

— Сказал, что всё отлично.

— И всё?

— Ну да.

Лена прикусила от досады губу. Макс обещал ей больше никогда не звонить и не писать. Но она ждала. Ждала, что он нарушит обещание. Постоянно открывала телефон. Открывала, зная, что сообщений от него нет и быть не может. И закрывала. Но она совсем упустила из виду, что он может позвонить Вадиму, они ведь друзья.

— Здравствуйте, не помешаем?

У неё красивые раскосые глаза, взгляд чёрной материи. Женщина — ночь. Загадочная и манящая.

У него всё наоборот. Всё просто. Круглые голубые глаза и россыпь конопушек. Никакой загадочности, но чертовски располагающая улыбка.

— Гульшат! Можно просто Гуля. — Она села напротив Лены, излучая тёмно-синие фотоны глаз.

— А я Виталий! Можно просто Виталий! — Детская обезоруживающая улыбка сопроводила мужское рукопожатие.

Бывают люди «тяжёлые», к которым, как говорится, на кривой кобыле не подъедешь, которые наведут на себя туману, манерности и всякого разного с претензией на оригинальность. Виталий и Гульшат Котёночкины были не такие: лёгкие, простодушные, приветливые, приятные в общении. С такими начнёшь разговор, и заканчивать не хочется. Лена и не заметила, как стихла внутренняя буря, как расправились скученные брови, а уголки губ потянулись вверх.

— Мы всегда на Рождество едем в горы. Что может быть лучше лыжных прогулок зимой. На этот раз решили на Домбай. Здесь много маршрутов разной сложности и протяжённости. — Виталий опустил в сметанницу ложку, зачерпнул, переложил в тарелку. — Говорят, здесь хорошо кормят и досуг неплохо организован.

— Да какой тут досуг? — Вадим покосился на тарелку Лены. — Ты гречку будешь?

— На. — Лена передвинула к нему свою тарелку.

— Танцы! — От горячего борща лицо Виталия раскраснелось, конопушки попрятались. — Не ходили ещё?

— Дискотека для тех, кому за сто? — хохотнул Вадим.

— Почему за сто? — Узкие щёлочки вспыхнули брожением ультрахолодных атомов. — Сюда много молодежи местной ходит, и со всех турбаз народ стекается, а на турбазах контингент в основном до 35. Мы сегодня собираемся прийти? А вы? Придёте?

Вадим вопросительно посмотрел на Лену.

— Пойдём?

Лена вспомнила сальную улыбку австралопитека и поморщилась.

— Не, мы — не про танцы, мы — про библиотеку, вот. — Вадим поднял томик, потряс. — Будем весь вечер Бродского декламировать.

Цветной глянцевый листок выскочил из книги, перелетел корзинку с хлебом и опустился рядом с тарелкой Гули.

— Это что? — заинтересовалась женщина-ночь.