Парашюты над Вислой

— Пан майор, сейчас здесь затишье. Но оно кончится, рано или поздно. У вас есть планы, куда отступать? — И продолжил: — Вы не удержите Жолибож. У вас всего полк с лёгким стрелковым вооружением. Даже пушек нет…

Швед вздохнул.

— Мы рассматривали уход в Кампиносскую пущу. АК имеет там несколько тайных убежищ. Но я думаю, что все они известны немцам. Как показывает жизнь — в Польше немцам всегда всё известно… — помолчав, добавил: — Вариант только один. Если ваши подойдут к Висле — то на правый берег.

— Что насчет моей маленькой просьбы?

Майор кивнул.

— Нашли. СВТ, как вы и просили — с оптическим прицелом. Но с немецким…

Савушкин махнул рукой.

— Ладно, пойдет и так. И на этом спасибо!

— Нема за цо. Когда думаете выезжать?

— В полночь уже надо быть на месте и светить на тот берег. У нас есть генератор и запасные аккумуляторы к радиостанции, так что с питанием проблем не будет.

— Тогда в десять, как стемнеет. Машину и людей я пришлю. И продукты. Но… их будет мало.

— Сколько будет — столько будет. До свидания, пан майор!

— Ян. Можно просто Ян. Я ведь не кадровый военный, до войны я был профсоюзным работником… — И Швед едва заметно улыбнулся.

— Тогда просто Алексей. — И Савушкин, пожав майору руку, вышел из штаба. У дверей его ждал один из бойцов Шведа — и вручил ему СВТ, почти новую, с аккуратно вмонтированным немецким оптическим прицелом. Даже не повоевала за нас, подумал Савушкин. Видно, взята немцами прямо на складах боепитания, недалеко от границы.

— Czy masz naboje do tego karabinu? To rosyjski kaliber… — спросил повстанец.

— Мам. Я вем, цо российски… — ответил Савушкин. Смотри-ка, какой сервис, даже о патронах подумали… Ладно, надо готовится к приёму загадочной группы связи.

Стрельба на Старувке почти стихла — но дальше на юг, на Сродместье и Чернякуве, гремела, не стихая ни днём, ни ночью. Всё правильно, зачем немцам разрываться на части? Не торопясь, разгромили Волю и Охоту, добили Старувку, сейчас будут добивать Сродместье и Чернякув с Мокотувом — ну а потом и до Жолибожа очередь дойдет. По-хорошему, сейчас бы ударить немцам в тыл — но чем? Шестью здешними «батальонами»? Не смешно…

Разведчики его ждали.

— Товарищ капитан, ну что, договорились? — первым не выдержал Котёночкин.

Савушкин кивнул.

— В десять будет машина. И пять бойцов. Поедем с комфортом, как на нашем «блитце»… Некрасов, держи новую Свету, многоженец ты наш…

Костенко, критически оглядев пустые руки командира, проворчал:

— А исты мы будэмо патроны та гранаты, шо волокём со Старего мисця…

Савушкин улыбнулся.

— Вечером привезут. Да и наши с того берега не пустые приплывут… Не бурчи!

* * *

В десять вечера у ворот дома Шульманов остановился бывший мебельный фургон «форд» с наспех закрашенной рекламой на фанерных бортах. Из кузова выпрыгнуло пятеро бойцов — в одном из которых Савушкин с изумлением узнал… Дануту! Твою ж мать, только этого не хватало…

— Дануся, ты з нами не едешь. Бо там бардзо небеспечне!

Девушка гордо вздёрнула носик.

— Nie możesz znaleźć drogi beze mnie. Przed wojną wszystko tam jeździłem rowerem![212]

Тут за девицу вступился шофёр.

— Pane Kapitanie, nie znam drogi. Jestem z Mokotowa. Ta dziewczyna nas poprowadzi. To zamówienie pana majora[213]…

Савушкин вздохнул, махнул рукой — де, сгорел сарай, гори и хата! — и приказал своим:

— Грузимся! — И, отдельно к фон Тильзе: — Густав, дружище, вы нынче ночью отправляетесь в русский плен. Готовьтесь, в Сибири холодно даже летом… — И иронично улыбнулся. Бывший комендант пожал плечами:

— Разве это проблема? Боюсь, что в этой вашей Сибири не найти кофе — вот это проблема…

Дорога оказалась довольно долгой — больше полутора часов «форд» трясся по колдобинам грунтовки вдоль старого русла Вислы, превращенного в озеро. Наконец, грузовик остановился, дверь распахнулась и в темноте раздался довольный голос пани Дануты:

— Przybył! Naprzeciwko — kanał Żerański!

Темень — хоть глаз выколи… Как она нашла это место? Да и нашла ли? Висла тут — метров пятьсот, что именно находится с той стороны — и днём-то не разберешь…

— Данусю, на певно то власциве мейсце?

Девушка снисходительно хмыкнула и, указав на белеющую во тьме какую-то будку — ответила:

— Jest to kolektor przelewowy.[214] — и, повернувшись в сторону Вислы, махнула рукой куда-то во тьму: — I jest mała wyspa.[215] Напротив естес канал Жераньский! — попыталась она сказать по-русски, точнее, думая, что это русский. Савушкин улыбнулся.

Разведчики спустились к реке, установили фонари, вставили в них белое и зелёное стекло — и, дождавшись полночи, включили оба, направив лучи на гладь реки.

Савушкин, всматриваясь во мглу, спросил старшину:

— Как думаешь, Олег, до того берега добьёт?

Сержант почесал затылок.

— А бис його знае, товарищ капитан. Тут метров пятьсот. Може и не добить…

— Ну не прожектор же ставить?

— Нимцы нам його в шесть секунд погасили бы… С середины реки должно видать. Найдут!

— И я на это надеюсь…

Дануся, стоявшая рядом и жадно вслушивающаяся в разговор — проговорила вполголоса:

— Tutaj nie ma Niemców. Tutaj rzeka jest płytka, piasek…